Одинокий волк

А сумерки ложатся нынче рано,
И первый снег багульник серебрит,
Тайга большая, только места мало,
От одиночества душа болит.
Над уснувшей тайгой лунный свет,
Волк с луной один на один много лет,
Он ей песню сложил про любовь,
Но от песни его, у людей стынет кровь,
И он ей пел, как вёл когда-то стаю,
По сопкам вниз от псов и егерей,
Флажки в распадке красные мелькали,
А он всё гнал быстрее и быстрее,
Когда затихли вой и свист картечи,
Немая навалилась тишина,
Почуял серый запах смерти,
В распадке там вся стая полегла.
Еще волк пел, как на исходе ночи,
Пробрался серый к егерям в барак
И как за ним в погоне, что есть мочи,
Рванула свора лающих собак.
И он их вел, как вел когда-то стаю,
Луна смеялась в зеркале реки.
Замедлил бег в распадке, догоняют,
Он обернулся, щелкнули клыки.
Вожак стоял, как призрак павшей стаи,
Но нет флажков и некому стрелять,
А первый снег от алой крови тает,
Но он сюда пришел, не умирать,
Взял пса легко по горлу снизу,
Второй в крови лежал, хрепя,
Луна смеясь толкала волка в спину,
Как будто свое дело делал он шутя.
Над уснувшей тайгой лунный свет,
Волк с луной один на один много лет,
Он ей песню сложил про любовь,
Про убитых волчат и отомщенную кровь.
Над уснувшей тайгой лунный свет,
В дальних сопках теряется серого след,
В глубь тайги уводила подруга луна
От флажков егерей и собак,
Навсегда, навсегда, навсегда…