чтобы искать

тела изогнулись, когда царствие вошло
в их очи.
очи плакали, они проливали свои слезы на все,
что желает. и теплыми были объятия пустоты,
и долго ныло в груди, когда сумка выскочила из рук
и упала, как подкошенная, на колени.
на коленях было серебро, тень от него падала на темноту.
темно было и в глазах, и в серебре,
которое не знало своего прибежища.
легкое тело вспыхнуло и понеслось по полям,
по пурге, по плечам.
легкое тепло изнывало в серебре,
и темные звезды знали все наши желания,
но желания наши были бессмысленны.
только око знало, где полночь,
и восток знал, где рассудок.
расстилаясь, росли берега,
и тело замыкалось на себе. 
свет озарил плоть, которая себя забыла который раз.
свет проник в сугробы,
свет оплошал в левой руке.
свет опрокинул и полночь,
и звездопад. тело проникло в мельчайшие детали
разговора и там обрело свой дом, когда
уже нечего было сказать. тело проникло
и в сажу, и в пищу, и в щуку,
что плелась за рассудком.

тело разогрелось и просчитало все внутри,
но север снискал благополучие в содоме.
и горние ангелы возопили, чтобы помнить
на краю плоти. чтобы помнить росли берега,
и реки разливались, и мудрость выходила на прогулку.
соскакивали губы с берегов,
талые воды одевались, росла и месть, и масть,
и стужа поперек говорила лишнего.
тело опрокинулось и сосчитало все свои убытки.
только архангел плакал над своими берегами,
и губы касались рук, губы текли, как руки,
губы касались, как руки.
пение свело с ума всю округу,
и полночь окружила речь.
гневные слова прозвучали в тишине,
и молодость омрачилась. в скулу ударила
почва, и гнев проник в стужу,
и понесся ветер по ступенькам, чтобы искать.