крошечными шагами

тварь земли открыла свое внутреннее время,
и поплыли косы, поплыли трубы из стекла,
мраморные низины откусили свой конверт,
когда бумага посыпалась из рук.
тогда ветер начал свою веселую игру,
и крошечными шагами поплыла внутренняя судьба светил.
конь почил в сумерках,
и темнота засветила случайному прохожему.
который раз отвечал мрак, и горел, и светился,
и отвечал, когда свинец жегся внутри песка.
камень спихнул небо в пропасть,
и тело посыпалось, и ветер, и тернии.

крошечными руками наставляло уныние,
в первый раз потекло что-то в небе.
кошки спали в гаме, шум открывал свое будущее.
шепотом раскрывались розы,
шерстью одевались мудрые вороны.
кости влачились вдоль судьбы.
и смерть била в бубен,
и карабкалась по лестнице безумия.
тварь наполнилась карой,
келья упала в метель,
в порошу упала дева мечты.

спелась и мачта,
и урна. и уключина на грани своей невозможной.
смело повеяло от ветра,
и черные линии обозначили будущее.
черным-черно было в боли.
белым-бело было в присутствии, когда оно
замолкло.
свирепые кости играли в невозможную игру,
и таблица ждала свой милый пергамент,
свое милое вшивое окоченение.
только лилия картавила в изгнании,
и корни зубов пели в розах.
смелыми объятиями шилось слово,
и чума открыла свой рот.

стая вещей отпугнула стужу,
черная тачка наполнилась серебром,
мощи блеснули в зиянии дня,
копоть и сажа захлестнули чем-то оттенки
и краски. кромка дерева оставила себя,
стаж гнева рассыпался в вихре.
черные глаза посмотрели на тело,
ковыляла телесная каша.
россыпь слов взвешивала молчание.
тварное небо опутало мир.
спихнули и темень, и стужу, и ураган.
крот охмурил плоть.