загудело пространство

ночное тело всплыло по реке,
и светлое небо обнажило свои
объятия, сумрак был пьян,
тля грела сумерки, бог горел,
как свеча, мать обнимала небо,
кирпич падал с небес,
тело обувалось и шло в поход,
руны свергали платье,
герои листали страницы пианино,
кора спихивала унижение,
черная песня горела, как свеча.
тело одевалось в прорубь.
свеча одевала память,
ухо слышало безумие.
ухо слышало и клад ,
и сокровище, и драгоценности весен.

тело было мрамором, и капала с молвы
дивная спесь. с колец сыпались губы,
раны опровергали уныние.
тело паслось у края стези,
чтобы слышать сквозь внутреннее свою память.
сверла играли с телом,
и косы просыпались для звездопада.
тела смыкались в один кол,
в одно присутствие смыкались кони,
которые сыпались, ка листья, на голову. 

смерть была оком, она видела и мрамор,
и коней, и сабли, что описывали себя
 в невозможном слове.
тлела и гордыня, и плаха сияла,
как тополь. ветер огибал и губы,
и паству, чтобы услышать свой ураган.
корни сыпались из гнезд,
светлый ураган тлел в грудях.
кони светло чуяли и пропасть,
и свет, и тело одинокое,
как будто прикованное своим
честолюбием.
гордость затмевала радугу,
и слышимость росла на ветру.

пара глаз обмакнулась в прорубь,
тело стащило все свои одеяния,
 масса наполнилась словами никудышными,
вечер растаял в дымке,
радуга наполнилась паствой,
наполнились судьбы волхвами.
кара ждала свой деготь,
кони дали свои пальцы.
перец заиграл ветром,
загудело пространство от присутствия.
место для кары избрано в сенях,
и норы засыпали, как радуга, на плечах .