потоки дня

спят лиловые песни,
и в бело тело падает слово,
чтобы конь услышал уныние.
край тела - это пепел,
он никогда не падает с губ.
с темных твоих губ льется сокол,
сокол заветный и одинокий,
и север его един.
через миг нынешнее забыто,
и все собирается в прах,
прах к праху.
через мгновение тело будет в пастве,
и темная игра забудет свое происхождение.
темные нити обволокут игру,
и в молчание упадут очи,
затянутые дымкой снега.
игра восстанет дивным пеплом,
и теплый конь будет лизать ладони.
южные губы припадут к устам,
и темный взгляд обозначится на местности.
темными мазками проникнет пространство в себя,
и через тело пройдет тело,
через душу пройдет душа.
корни пепла изойдут и войдут в массу тела,
как в личный недуг, и стужа обнимет свое наказание.
так скопление тел сотрет свое начинание,
и уже не мы будем пастись на привале,
а кони наши откроют пепел как присутствие.
вставая, растет тело,
и долгие годы отпечатываются на страдании.
темные нити лепечут в радуге,
и север проникает в восток,
чтобы услышать присутствие всеми ушами,
всеми руками.
долгие нити забыты,
мы уже в мишуре, и тонкий ноготь пронзает нить,
чтобы отпечататься на конях.
кони слышат свой праздник, они шагают
по стуже, как по личным телам,
и свитые папирусы уже открыты для мозга,
когда в кольчуге одинокий конь снимает свое шествие.
гармонь свищет в пространстве,
и тонкая радуга пронзает потоки дня.