тело говорит

тело говорит о счастье, и это рок.
так незыблемы основы милосердия,
что скапливаются на дне груди.
песнь вопиет в молчании.
нить точит пространство,
и темное небо забывается в свете,
когда он к нему приходит.
ничто так не свято, как волна,
обозначающая пределы мнимого.
сгущаясь, растет восток, и тонкие
волокна изгибаются при жесте.
волны в свете велики,
и их тело внутри себя свято,
ведь сколько трелей заключено
в груди соловья. когда его пение зачинает
крик.

песня молчит,
и ров ее преодолен,
когда слышны и жесты,
и крики, и поздравления.
стремя погибает под скважинами,
темные волокна преследуют начало насаждений,
грива кудесника верна дождю,
мансарды обволоклись канвой нимф,
тонкими гранями поет гармонь,
песнь переходит в шепот.

спетые песни уже в молчании,
как в собственной утробе,
и дитя преподает некий шепот
надломленному уху.
карма жаждет в тишине,
шаль обволакивает небо.
тесно груди в ее имени,
и камень скидывает свою утробу,
чтобы услышать,
как вопиет пустыня в грубости слова.