мучительные линии

колокол сиял на руке,
когда мы ему поклонились
единым взглядом. тепло лилось
из руки, и грань тела спала.

в глубокий ров окунулась душа,
и мы пели медленно, как бы впустую,
когда рана закрылась и запела,
когда на засов закрыли все двери.

рана была ничем, она была пустотой,
в которой все происходит, и тело
замыкалось на самом себе, чтобы увидеть
дневное тление долгих, мучительных линий.

плавно потекло уныние и семя пролилось
над ровными стеблями, и лодка сошла
с берегов, чтобы слить ковш внутреннего
в лоно плача.

семя изгнано было за пределы мира,
и медленное течение открыло свой восток,
когда гиря упала на песок,
когда скала отпела своих праведников.

место заполнилось водой, и течение воды
преодолело свое отчаяние.
раскаяние неслось на почтовых
и кареты переполнялись сыростью.

скулы сочетались в этом дне,
и ровное время двигалось по праведным
волокнам, и твердое небо сошло с
берегов, когда был услышан первый голос.

казнь оросила восток, и тонкий мрамор
забыл свои корни, дабы не молчать.
вершины спели о своем голосе,
и крутизна обрыва сменилась приливом сладости.

кража зла отошла к праотцам
и тихий бог забылся в праведности.
только небо знало о своих стогах
и тихая мудрость перечила всему живому.