мнимые руки

чело поникло, когда мы его обняли
мнимыми руками. горело око,
и дважды возгорался светоч знания.
навстречу исчезновению мы плыли,
жаждая самих себя,
жаждая испить из источника самости.

в темном небе витал ворон,
великий ворон мгновения.
все было для него открыто -
и небо предо мною,
и земля подо мною,
что свешивалась с пустоты необъятной.

каждое мгновение отпечатывалось на теле,
как поцелуй,
каждое мгновение было кусочком знания,
которое мы забрасывали подальше в воду.

каждый поцелуй требовал всей ласки и
всей нежности в ответ,
поэтому мы прогорели в этом деле,
поскольку смотрели на целое дело знания,
а не на отдельные его достижения.

достигая света, мы прикрывали очи,
чтобы они не сгорели.
свет приближался к оку - смертоносно
приближался,
и сочинял в себе свою мудрость на ходу.
впопыхах рождалось знание,
очень быстро оно возникало на руке,
как бы приплюснутое страданием.

речь страдания была неотчетливой, ведь
что могло сказать о себе страдание?
какое страдание ныло в жилетку?
какое страдание капало с ресниц?
где рождались и плоть, и кровь того,
что мы называем присутствием?
кто зажигает огни, что теплятся медленно
пред глазами?

перед глазами был лишь снег,
бесконечный снег, обрамляющий собою
все сущее. твердыми были плотские длани,
небесные длани просили поцелуя.