Венок сонетов

Мы в каждой смерти ищем тайный знак.
Все жизни завершает многоточье.
О нем звезда над яслями пророчит
И время сбило в этот день свой шаг.

Одним лишь взмахом деревянных крыльев
Как утолить голодный вой ночей?
Окрасив кровью клювы злых гвоздей,
Развеяться по небу звездной пылью.

И даже те, кто жил, о нем не зная,
Не ведая ни ада и ни рая,
Услышали в ночи сей скорбный крик.

Во сне прошли столетья чередой
И новый век нас одарял бедой
Но каждый день мы помним этот миг.
1
Мы в каждой смерти ищем тайный знак,
Но что есть смерть? Об этом мы не знаем.
С собою  в прятки каждый раз играем,
Но у себя не выиграть никак.

Мы прячемся, глаза закрыв рукою,
Мы просто дети, как придет беда.
И что с того, что на висках года
Нас обручают с дряхлостью слепою.

Вот зеркало в нём видишь путь нежданно
Прозрачен он, лишь амальгама
На нем оставит тень его пороча

Пусть этой тени образ нам чужой,
Его мы прочитаем над собой.
Все жизни завершает многоточье.

2

Все жизни завершает многоточье,
Но в каждой точке обитает мир,
А в промежутках плещется эфир.
Его услышишь тихой звездной ночью.

Там ангелы и гении веков,
Там пение дриад и смех сатиров,
Врывается он в скучные квартиры,
Желая разорвать металл оков.

Мы узники, не знающие плена,
А плен струит соленый шум по венам
И каждый день по капле жизнь нам точит.

А был ли Он кто смертью смерть поправ,
Лишил ее владения и прав?
О нём звезда над яслями пророчит.
3

О нём звезда над яслями пророчит,
О нём с амвона говорит мудрец,
О нём нам пела мать, им жил отец…
И все же червь сомнений душу точит.

Лиц много проходило в тьме веков,
Их светлый  путь развеян был ветрами,
Они из мифов говорили с нами,
Но мы не понимали этих слов.

Смотрели мы на палец, а луна
Лишь в зеркале воды для нас видна.
Ее ловить пытается рыбак,

Но только плеск волны ему в укор.
Луна взошла на небо без опор.
И время сбило в этот день свой шаг.
4
И время сбило в этот день свой шаг
Мы разорвав оковы тусклых мыслей,
Над пропастью на крыльях тьмы повисли,
И смотрим в бездну, а из бездны мрак

В глаза нам смотрит пристально и ясно,
Удар копья вонзает под ребро.
Иуда получает серебро,
А вместе с ним верёвку для баланса.

Ты думаешь, что вмиг героем стал.
«Не отрекусь» ты так себе сказал
Еще ты можешь наглотаться пылью,

И трижды отречешься от всего,
Потом войдёшь в святое ничего
Одним лишь взмахом деревянных крыльев.
5

Одним лишь взмахом деревянных крыльев
Преодолеть пределы бытия
И, осознав что эта жизнь ничья,
Ее развеять в небе звездной пылью.

Пыль бережно возьмёт рука земли,
И прорастешь горой или долиной
А может морем напружинив спину
Удержишь ты над бездной корабли.

Удел людей таков же, как и звезд,
Но лишь людей всегда терзал вопрос,
О нем не знают пашня и ручей,

Но человек не может жить иначе,
Он  бьется в мыслях, а ночами плачет.
Как утолить голодный вой ночей?
6

Как утолить голодный вой ночей?
Пусть лишь на время, ночь идет за ночью
И если видишь всю игру воочию,
То понимаешь, ты не из ферзей.

Неведомые боги или духи,
Устроившись за шахматной доской,
Качнут меня незримою рукой,
Или отбросят словно трупик мухи.

И я, герой и царь, и господин –
Простая муха в мире паутин.
Один лишь шаг, бежит паук злодей,

И каждый мой бросок крепит виток,
И паутиной тянет боли срок,
Окрасив кровью клювы злых гвоздей.
7
Окрасив кровью клювы злых гвоздей,
Вишу я без надежды на спасенье,
И, что с того, что было воскресенье
Оно лишь для богов, не для людей.

Не для меня корона всех царей,
Голгофы тьма, преображенья свет,
Мой сделан крест из досок  скучных бед,
И не копье убьёт, а брадобрей.

Простая жизнь. Ее венчает смерть,
Она закрутит эту круговерть,
Ее продолжат дети скучной былью.

И главный и последний страх
Не увидать как тела плотский прах
Развеется по небу звездной пылью.
8

Развеется по небу звездной пылью
Не только прах, но и скорбящий дух.
Он стал добычей для астральных мух
А вовсе не обрел он свето-крылья.

А по другим запутанным словам
Соединился с изначальным домом,
И так листать ты будешь том за томом,
Но никогда не разберешься сам.

И в комнате кривых зеркал учений
Ты выбираешь из  слепых мгновений,
Конечно, только отраженье рая.

Ты свой раек устроишь так прилежно,
Что восхитятся раем неизбежно
И даже те, кто жил, о нем не зная.
9
И даже те, кто жил, о нем не зная,
Придут на поклонение в твой храм
И вознесут тебя на смех богам.
И ты пойдешь, себя не узнавая.

Так строятся все храмы на земле:
Вначале миг прекрасного прозренья,
Потом пустая тень, теней сплетенье,
И ты – пророк вступаешь на осле.

И девственные дочери народов,
Сбегая от мамаш из огородов,
От женихов скрываясь по сараям,

К тебе лишь льнут, готовы все отдать,
А ты бы взял, но неспособен брать,
Не ведая ни ада и ни рая.
10
Не ведая ни ада и ни рая,
Не различая, где добро, где зло,
Ты мелешь, как пустое помело,
Ведешь народ от края и до края.

Тот, кто водил евреев сорок лет,
Сам не увидел тучные равнины,
Его не ждали мягкие перины,
Пред Господом он выполнил завет.

А современный гуру не таков,
Вылавливая души, как мальков,
Стрижет баранов, делает шашлык,

Готов себе простить грехи любые,
И эти души, как любовь нагие,
Услышали в ночи сей скорбный крик.
11
Услышали в ночи сей скорбный крик,
Он сквозь  высокий мол веков железных
Прорвался. Аве отче, мы из бездны,
Хотим увидеть твой прекрасный лик.

Взываем мы, кто был распят нежданно,
Кто жизнь прожил в предчувствии тебя,
Но кто прошел по жизни, не любя,
 И от того в аду, на сердце рана.

Ее не залечить пустым враньём,
Ее, как орден, в тартар заберём.
Ее не исцелить живой водой,

Она одна лишь душу исцеляла,
Но даже этой боли было мало.
Во сне прошли столетья чередой.
12
Во сне прошли столетья чередой.
Они – бараны под кнутом пастушьим,
Пусть мы костры еретиков потушим,
Но не увидеть нам  покоя.

Все так же будут смелые дерзать
И разбивать последние пределы,
И, уходя в пустыню смерти белой,
Разбуженные души забирать.

Да, мало их! И с каждым годом меньше,
Они, презрев закон мужчин и женщин,
Восхищены лишь истиной одной,

Они прошли сквозь мрак веков дремучих,
Над ними боль клубилась чёрной тучей
И новый век нас одарял бедой.
13
И новый век нас одарял бедой,
И, если б только голодом и мором
Иль лживой верой давящей укором
Забив умы урановой рудой.

Нет, не беда – потери нежной плоти,
И даже душ не стоит нам жалеть,
И бьемся мы о неба звуко-медь,
И разбиваем головы в полете.

Один лишь дух, он царственно велик,
Он не рожден, из хаоса возник,
Его хула в аду, любви последний крик,

Придя как сын, он – суть и лик Творца,
Он – пустота, и не найти лица,
Но каждый день мы помним этот миг.
14
Но каждый день мы помним этот миг.
Мы в этом миге дышим полной грудью,
И этот вдох нам время не остудит,
Но слов не может вымолвить язык.
Немотствуя  под светом высших истин,
Не различая, правда где и ложь,
Мы разрываем коконы из кож
И каждый день себя пред Богом чистим.

Не знаем мы, где Бог, где пустота.
Забыв, что есть страданий маета.
И глаз не отводя мы смотрим в мрак.
Мы видим тьму, там зреет черный свет
И только в нем находится  ответ.
Мы в каждой смерти ищем тайный знак.