нет мне больше дороги на родину!

Мне было здесь одиноко.
                В Лондоне

не было ни одного близкого мне человека.
Все занимались лишь "общественными" интересами,
                "судьбами человечества",

знакомства были, так сказать, безличные.
в общем,  не с кем было слова вымолвить

о своем - оглавном...  между тем я едва
                начинал приходить в себя

после ряда страшных событий,
               несчастий и глупых ошибок.

Последний  год мне представлялась все  яснее,
                что ни один человек,

кроме меня, не догадывался
что с моей смертью истина умирает.

*

Все изменилось круто
                и вокруг

меня, и около:
нет мне больше дороги на родину!               

Темза -  вместо Москва-реки,
                чужеродные языки...

Я стал писать, но одно воспоминание
вызывало сотни других; все старое,

полузабытое воскресало:
надежды и непоправимые несчастия,

юношеские годы, удаль молодости.
     Не оставив на душе никакой горечи
                все  пронеслось  как майские грозы,

лишь освежая меня  и укрепляя
                своими ударами.

*

Я тогда еще играл своим счастьем,
                и думал, что  этому Раю 

не будет  конца...
Теперь за окном не Москва,

а Примроуз-хилл  -  холм в Лондоне,
           отсюда высотки и небоскрёбы
               
видны, как на ладони.
Здесь жили Энгельс, Бёртон,

Бонэм Картер, Йейтс...
Вот уже  несколько лет

я живу  близь
            Примроуз Хилл,
                отделенный от всего мира
далью, туманом,
            и главное -

своей волей.
Я все еще

играю жизнью, чтобы выиграть время,
                торопиться то мне теперь некуда.