Михаил Борисович

 В резиновых тяжёлых литых сапогах, неизменном плаще,выгоревшем на Солнце,околачивался он по посёлку, стараясь попасть в компанию и поживиться дармовой выпивкой. В 50-х  годах двадцатого века с этим было очень просто: в любой столовой, чайной продавали вино и водку  на разлив и стоила она недорого.

Ветераны Великой Отечественной войны часто захаживали в эти заведения  и н не ради выпивки, а  встретиться с приятелями, поговорить, чтобы хоть на некоторое время заглушить душевную боль о друзьях, погибших в бою.

 Михаил,  прохаживаясь неподалёку и прислушиваясь к их голосам, старался заметить начальное опьянение:  приятное расслабления сидящих, доброжелательность в их отношении друг к другу. Тогда он смело подходил, подсаживался и произносил одну из своих, как он считал, коронных фраз:

- "Запрягу бугая, куды люди, туды я..." Затем обводил взглядом всю компанию, выдерживал паузу и, подняв многозначительно палец, произносил: - " РиХма! " Присутствующие  вежливо отмечали, что человек "развитОй", после чего наливали ему. В дальнейшем, видя, что он никому не интересен, а значит больше не нальют, он  незаметно исчезал.

Так он болтался по посёлку заходя иногда заходя в дома, - "Проведать", особенно в обеденное время... Как-то припёрся к моему больному дедушке, Михаилу Францевичу, которому было уже за восемьдесят. Завёл свою болтовню, но моя  мама выпроводила его, сказав: - "Идите отсюда, гражданин" Он недовольно пробурчал, что его зовут - Михаил Борисович,  и ушёл.

 Где он работал и куда уехал  я не знаю, только запомнил его постоянные поиски угощения и дармовой выпивки. Привычка эта: быть тунеядцем и жить за чужой счёт, у некоторых людей, к сожалению, жива до сих пор, хотя уже двадцать первый век...