Последняя поездка Зильберовича

«Боже... Боже, какую мы снова просрали страну!», –
Зильберович проснулся, но телом не вышел из комы.
Он лежал очень долго, мечтая вернуться ко сну
И не верил, какая настигла страну глаукома.

Перед тем, как продрать светлы очи и морфопорталы,
Зильберовичу снился прекрасный и сладостный сон:
Как с Си-Джеем он местное гетто делил на кварталы,
Опосля открывая на пляжах Вайс-Сити купальный сезон.

И нырнув с головой в потаенные воды Атлантики,
Неожиданно как-то Хаим заподозрил тревогу,
Хотя он и пытался не портить момента романтики,
Подсознаньем уже понимал, что там ждет за порогом.

Евроньюс извещал об обильных осадках над Томском,
За окном прогудел на шарнирах постылый трамвай,
Зильберович поднялся, ступив на холодные доски
И пошаркал на кухню, ругаясь: «Рассанта, вставай!».

Съев кусок строганины и нос несоленого мопса,
Он вдруг вспомнил: ему снился Кеннеди мыс,
Как потом он блуждал по узлам пирамиды Хеопса.
Тут Хаим сделал вывод: пропала крылатая мысль.

По пути на галеры он встретил соседа-мажора,
Тот сказал, что последний писк моды – айфон-патефон.
Зильберович подумал об узости их кругозора:
На глазах же ведь гибнет в стране молодой генофонд.

В липком воздухе пахло весной и предчувствием краха, 
Зильберович свернул в переулок за старым аббатством,
Он умел распознать лицо дьявола даже в накидке монаха 
И всегда удивлялся тому, как слепа и внушаема паства. 

Мимо вдруг проскакал злобный полк боевых троглодитов,
И Хаим допустил, что идет репетиция марша.
Вероятно, пока существует запрос на кредиты,
Никогда не иссякнет желанье дойти до Ла-Манша.

Яркий образ гражданского общества – прочная крепость.
Зильберович увидел в дыму лишь обглоданный остов,
Он бы очень хотел все списать на абсурд и нелепость,
Только Голдинг воссоздал такой же "Коралловый остров".

Остановка полна была странников бренной планеты,
А с истлевших плакатов грозился языческий идол,
Двум отдельно стоявшим авгурам подали карету,
Остальных трепал ветер и перст безучастной планиды. 

Зильберович угрюмо садился в свой старый троллейбус
И еще раз серьезно подумал: какую просрали страну.
Чем здесь жить, проще пьяным забраться на Эльбрус!
Он уже крепко спал, а колеса скользили по Коцитову дну.