Так было, есть сегодня, будет завтра

                Польская авиакомпания LOT не пустила
                на рейс российскую теннисистку
                Виталию Дьяченко,
                «потому что она русская»

                «В начале любой войны
                первая ее жертва — правда!»

                Валентин Пикуль.



Так было, есть сегодня, будет завтра,
Это преддверье мировой войны,
Пикуль —  истории великий автор,
О первой бойне строчки книг отражены.

И что Европа на Россию дышит ядом
Я написал уже не мало строк,
Её политика  - ползучим гадом.
Не помогает никакой урок.

Лишь подрастёт одно, два поколенья,
Не ведавшие ужасов войны,
Как вновь её народонаселенье,
Ату! Орать про русские вины.

Россия вечно "притча во языцех,"
Как спящих мозг злой демон посетил.
У зомби ненависть корёжит  лица,
Манкуртов войско кукловод их снарядил.

А когда мир - во всём евреи виноваты,
Война — России происки видны.
О, род людской! Безумия солдаты.
Где тщетный поиск пресловутой сатаны.

Поэта слово — "вопиющий глас в пустыне."
Это у Эллинов поэт - право имел на власть.
Да не иссякнет мудрость пращуров и ныне,
Но в недостойный мозг её не стоит класть...


Валентин Пикуль в литературе нашей – явление необычное.
И не потому только, что пришел он в нее не обычным путем –
минуя филологические факультеты – самоучкой, не имеющим даже
среднего образования.
Но и само творчество писателя, вернее, отношение к нему
читающей публики не назовешь ординарным:
Пикуля или безоговорочно принимают, или столь же безоговорочно
отвергают.
Но интерес к книгам Пикуля («Каторга», «Нечистая сила»,
«Словом и делом», «Три возраста Окини-сан»,
«Реквием каравану PQ-17», «Баязет», «Фаворит»)
можно объяснить усилившимся в последние годы в обществе
вниманием к прошлому.


Манкурт - Бессознательный раб упоминается в турецких, алтайских и
киргизских легендах. Голову человека, которого хотят превратить
в манкурта, бреют, обматывают мокрой верблюжьей шкурой и оставляют
на солнце со связанными руками. Кожа верблюда растягивается
при высыхании. Растянутая кожа сжимает голову, как тиски, и вызывает
невероятную боль, от которой он теряет рассудок.
Такой человек бессознательно и без вопросов становится рабом.
«Манкуртизм» занял свое место в литературе по социальной психологии
как термин, отвечающий темам «изменения социальной
идентичности и отчуждения от своих корней»


Войны не было. Еще никого не убивали, а на улицах Уже замелькали колпаки и фартуки сестер милосердия, маршировавших четким «солдатским» шагом. Еще вчера милые и услужливые, хозяева отелей сразу превратились в первобытных хамов, только разве не опустились на четвереньки. Заодно с полицией они вышибали русских на Улицу. Из немецких клиник выбрасывали русских (даже тех, кто был согнут в дугу после вчерашней операции). Туристы из России не успели опомниться, как на стенах домов появились сакраментальные плакаты, призывавшие: «ЛОВИТЕ РУССКИХ ШПИОНОВ». Приказ получен — думать  не надо. Не я выдумал, а свидетельствуют очевидцы — одна русская женщина была заживо растерзана. Всюду слышались крики:

— Вон бежит русский шпион... ловите!

— Где? Где ловить?

— Убегает... переодетый в женское платье!

Опять не я придумал: по улице, роняя шляпу и зонтик, бежала русская студентка. Толпа настигла се, сорвала платье. Обнаженная барышня рыдала от стыда. Полиция бросила ее в кузов автомобиля и увезла, а толпа не унималась:

— Мы ошиблись совсем немного... Если это не шпион, так шпионка! Сейчас наши парни из полицайревира покажут ей...

С немцем, выпившим пива, еще можно было разговаривать как с человеком, но говорить с немцем, прочитавшим газету, уже невозможно. Переубедить тоже нет сил.

— Германия, — тупо утверждал он, — всегда стремилась к вечному миру, а ваш царь только и делал, что разжигал войну за войной... Мало вам досталось от японцев! Так мы устроим вам второй Порт-Артур из вашего Петербурга...

Берлин наполнялся самыми гнусными, мерзкими слухами:

— Русские вывозят золото из Франции...

— Русские стреляли в нашего кронпринца Генриха...

— Русские казаки уже идут на Берлин...

— Русские насилуют даже старух...

— Русские посыпают раны пленных перцем...

— Русские выкалывают глаза нашим детям...

На митингах психопатки давали публичные клятвы, что они отравятся или повесятся, лишь бы не быть обесчещенными «diser Barbare» (этими варварами), уже толкающими в сторону Берлина свой безжалостный «паровой каток». Ораторы призывали всех немцев сплотиться в едином строю, чтобы дать достойный отпор подлым зачинщикам войны.
Резервисты, вооруженные карабинами, сопровождали женщин даже в уборную, а молодые офицеры устраивали частые «обыски», раздевая женщин догола. Жене Станиславского, актрисе Лилиной, офицер чуть не выбил все зубы револьвером. Рядом с нею сидела старая баронесса из Москвы, совсем дряхлая, так офицерам понравилось давать ей пощечины.

— Что вы делаете? — кричала старуха. — Я же приехала к вам лечиться, а вы меня избиваете...

Станиславский, наблюдая, как немцы, еще вчера симпатичные и милые люди, превратились в зверей, сделал печальный вывод:

— Мы очень много рассуждали о культуре! Но теперь выяснилось, что даже в таких развитых странах, какова Германия, народ обрел лишь внешнюю культуру, под которой прячется человек с первобытными инстинктами. Очевидно, необходима совсем иная жизнь, чтобы буржуазная культура уступила место другой — более высокой и более духовной...
               

                Валентин Пикуль.
                Из романа "Честь имею"