Движение 110 Манерный Маша

Драка! Драка! Из чувства мести,
месть за нищую жизнь, за мрак.
Мы - кулак, когда все мы вместе:
каждый - друг, товарищ и враг.

Андрей Вознесенский

+++++++++++++++++++++++++++++++++

Состояние воина есть традиция храбрости и бесстрашия. Ключ к пониманию состояния воина, первый принцип - не бояться самого себя, признавать:

- Я знаю, что я знаю, я знаю, что я не знаю, и это и есть знание. - Главный враг воина это отсутствие внутренней правоты и эгоизм. Воин должен идти не как все, от центра круга к периферии, и умирать, а обратно, назад к точке. Или хотя бы остановиться. Остановиться нам было не просто, мы привыкли убивать.

В Движении Студент часто чувствовал демонические мыслеформы. Они были как какой-то бесформенный, и одновременно живой предмет, словно большой фрагмент внутренней ткани большого убитого животного, плёнки, которую надо разрезать, чтобы добраться до мяса, соединительной ткани, плевлы, только гораздо более плотной и обладающей сознанием. Не сознанием, а одним инстинктом, без проблеска разума и интеллекта, погруженного полностью в какую-то чёртову модальность, инстинкты нами и правили! Кусок этот висел впереди нас как морковка перед ослом и мешал думать, погружая в параллельный мир контркультуры. Мы все были обёрнуты в этот прилипающий к коже криминальный целлофан, через который видели только мутный мир, он мешал расслабиться и отвлечься от этой заставляющей нас зудеть энергии, что вспоминать! Добавьте к этому ещё комок нервов.

Если непредубежденно взглянуть на этот вопрос, мы увидим, что несмотря на всю нашу ярость, мы были бандиты, несмотря на все наши победы и поражения с другими в разных криминальных войнах, думаете, мы враждовали только с милицией, в существовании любого человека есть нечто доброе. Оно в самой нашей основе, доброе в каждом одно, у нас у всех просто разные привычки.

Кому-то больше нравится меч, кому - скрипка. Хороших среди нас не было, это верно, а хорошее было! Как в "Крёстном отце", мы любили и помогать. Часто совершенно бескорыстно, вот вам деньги, только не спрашивайте, откуда! Помогли же мы вылечиться жене профессора ИСАА, друга философа Лосева? Оксане закончить институт? Дочери Манерного после его смерти уехать? Спрятать в Москве бывшего боевика дальневосточного организованного сообщества "Общак", самого сильного и самого жестокого от бригады Джема? Смерть его была бы лютой. Перечень можно продолжить...А сколько грева отправляли на зоны?

- И сизый полетел по лагерям, он не мог иначе поступить!

Если воин не в состоянии открыть в собственной жизни эту самую основу добра, пусть с кулаками, он не может надеяться на победу! Он сам оказывается просто несчастным и искалеченным морально гопником, как он может вообразить, что он - просветленное существо? В воровском законе мы искали именно это. Не говоря уже о том, что хотели это осуществить. Хотя, когда ты просветлён, ты уже не живой в общем смысле этого слова. Смысл просветления выйти за рамки жизни и смерти, и мы - выходили.

Однажды Манерный помог своей дочери научиться стрелять из пистолета по-настоящему, произошло это в подземном переходе на станции метро "Пушкинская". Был слякотный весенний день, почти конец марта, 14го его дочери исполнилось шесть лет, папа не нашёл ничего лучшего, чем подарить ей пистолет. Они с женой уже были на грани настоящего развода, он хотел, чтобы дочь запомнила его, выросла таким, как папа, сильной и смелой, стала пацанкой! Потом вышла замуж за какого-нибудь лидера Движения, бригадира или сына Вора, Оксана в финале вышла замуж на Украине за сына министра..

Привет Мамед и здорово Ахмед,
Пол Москвы под ними уж столько лет!
Привет Кусым и здорово Алим,
Бапсы русских любят,
Но жениться на своих.

Оружие мы покупали у прапорщиков в соседней части рядом с военным городком Звёздный, расположенном к востоку от Москвы. В Звёздном готовили к полёту космонавтов, часть, что стояла рядом, их охраняла. Брали они не дорого, импортного, правда, не было, чем богаты, автоматы пристреливал Бита, по этому поводу сильно он не грузился.

- Живём в совке, и машинки у нас должны быть советские! - Машинок, то есть пистолетов и другого стрелкового оружия, было много, среди них и "ТТ", и "мухи", и даже "стечкины". На "ТТ" можно было поставить оптический прицел. В часть по соседству с той соседней на полигон нас беспрепятственно пропускали на КПП, срочников было жалко, мы им заносили. Коньяк, водку и на предмет пожрать.

- Можно к вам? - спросил один таджик сержант Рузиев. - Не знаю, что делать в Москве! - В магнитофоне у мусульман играла блатная музыка, уже начал набирать популярность Наговицын. Он был автоматчик, служил в Батуми.

Манерный приехал домой из офиса, дочь сидела на диване, смотрела по телевизору мультфильмы, он подошёл. Протянул ей к пахнущий машинным маслом тяжёлый бумажный свёрток.

- С днём рождения! - Дочь захлопала в ладоши, выключила телевизор. - Уши?

- Ну, пап! - закапризничала Маша, так звали дочь Андрея. - Я уже взрослая! Дед Мороз не существует! - Она была права, он не существовал. Вместо него по Москве был Дед Хасан.

- Уши! - глаза бригадира сузились в полоску, два раза повторять он не любил, бил тоже один раз, второй по крышке гроба. Дочь зажмурилась, задрала наверх голову, вот моя шея. Манерный осторожно, чтобы не повредить дорогие серёжки, но сильно взялся за мочки, стал тянуть.

- Раз, два, три, четыре...семь!

- Ух! - сказала дочка. Она не произнесла ни слова, терпела. Так же когда в школе ей делали крапивку, дочь бригадира ОПГ, дисциплинированной и компактной. Манерный вдруг вспомнил, как вчера в гостинице "Орехово" он с силой ввёл проститутке в зад свой член, на её глазах показались слёзы. Она сказала:

- Это очень больно! - Хуже опущенных. Он помотал головой, отгоняя видение.

- Подарок давай, пап? - отец услышал требовательные нотки, совсем как мама! Та тоже просила шубу после секса.

- У меня шубы нет! - Муж ехал, покупал. Там и начался их рамс с управляющим "Содбизнесбанком" Алксандром Слесаревым из Измайлово за универмаг "Москва", суммы были - большие. В Движении все общались со всеми. Манерный положил свёрток на стол, развернул жёлтый промасленный пергамент, открыл форточку, в комнате запахло солидолом, запах резкий. Занавески он не открывал, просунул руку, мало ли. Мы вообще редко подходили к открытым окнам, зажжётся на самом верху в доме напротив свет в тёмном до этого окошке под крышей, и всё. Додумывать будешь на том свете.

СНАЙПЕР

Минут сорок Манерный учил Машу как заряжать, снимать с предохранителя, досылать в ствол патрон:

- Держи двумя руками. - Нацепил ей на шею кобуру. Потом учил разбирать:

- Вот так! Вот шомпол, оружие надо чистить... - Подошёл к стенке, достал маслёнку. Дети все творцы, впитывают в себя всё быстро. Через пять минут Маша почти умела.

- Пап...А - поедем пострелять? Пока мамы нет? - Она была в мире мудрых мыслей.

- А хуле, - сказал Андрей, выражаться дома он не стеснялся, иногда выходил из ванной голый, Маша любила его тату. - Правда ехать долго, - он имел в виду военную часть, - учти, что стрелять по мишеням и в реального человека большая разница, очко может заиграть, надо быть готовой грань перейти, порог. Решить чью-то судьбу, жизнь и смерть. Взвалить на свои плечи дело Господа. Это может даже не каждый биатлонист. И потом жить с этим.

- А как быть? - Маша огорчилась, стрелять так стрелять! Чем всю жизнь быть мишенью, лучше однажды стать - выстрелом. Лицо её вдруг стало взрослым. Она не шутила, дети в 90х взрослели рано, старели поздно. Каждый из нас, бандитов был в сущности ребёнок! - Андрей так же серьёзно ей ответил, солидно и спокойно, родители наши первые учителя:

- Преодолеть психологический барьер!

- Какой? - спросила Маша, она не была уверена насчёт этого слова. Что-то вроде слышала, но не знала. Один раз она спросила отца:

- Что такое сношение? - Андрей ответил:

- Спроси у мамы! - Пошла к маме, та сказала:

- Спроси отца.

... - Не бояться убивать. - Маша пожала плечами. - Я не боюсь! - Андрей испытующе посмотрел в глаза ребёнка.

- Тогда поехали! - Больше ничего. Никаких, не будем говорить маме. Он достал мобильный, если что не так пойдёт:

- Скиф? - Каратист был в зале. - Как сам? Не отвлекаю, время есть? Подтянись на "Пушку" к трём? Опачки, благодарю! - В тюрьме "спасибо" не говорят, могут быть рамсы.

Стреляли в спину, дочь выбрала наугад, долго примеривалась, если кто-то взрослее, сильней тебя, косяка нет, тем более если ты женщина, а он мужчина. Ей понравилась спина одного братка в такой же кожаной куртке как у папы, такие в основном носили бандиты и менты, светлая турецкая кожа, дорогие. Парень был выше среднего, сильно сутулился, лопатки проступали сквозь куртку, может быть, болезнь. Плечи были косые, признак силы. Длинная, выложенная белой плиткой кишка с колоннами посередине могла быть последним, что он увидел, судьба, индейка! Он был похож на папу, поэтому она его выделила.

Пацан вышел из метро, остановился, похоже, не местный. Повернулся налево, стал рассматривать указатели на выход, собирался то ли к кинотеатру "Россия" - в ночной клуб "Утопия", они уже были открыты? - то ли на Тверскую до Красной площади, сам он вроде был не вооружён. Маша и Андрей спустились со стороны памятника Пушкину. Манерный достал из барсетки "ПМ", оттянул затвор, присел на корточки, навернул глушитель, всё было из той воинской части. Маша зашла между коленям отца, пистолет он передал ей.

- Только не сильно! - Она закрыла левый глаз, подняла ствол, папа обхватил её руки своими. - Плавно задержи дыхание, целься в спину, а то полетит. - Маша кивнула головой, папа имел в виду мозги. Сзади выход из метро, впереди ларьки и кафешка. Мимо люди, пальто, воротники. Никто на них даже не обратил внимания, все спешили. Рисковали ли они? Конечно! Манерный был дерзким.

- Бам, бам! - Два хлопка. Парень тихо упал плашмя прямо вперёд, руки вдоль тела, голова вбок. Пульсирующая трубка неоновой лампы дневного освещения светомузыкой осветила процесс священного действия. Девочка чётко увидела как порвалась кожаная куртка её цели. Два отверстия, одно вверху побольше, другое справа от него и вниз поменьше, отдача чуть увела дуло вниз. Ей было прикольно, как-будто на уроке труда кто-то кусок толстой кожи дрелью просверлил, крови не было. Маша была удивлена, какой порог? Нажимай да целься. Жалко нельзя по ним по всем очередь! Роняла бы как кегли.

- Погнали, - горячо шепнул ей на ухо Манерный, дети хорошо пахнут, теперь она была соучастница, навсегда кровью вяжутся подельники, особенно если труп, назад дороги нет. Они выбежали из тоннеля. Напротив издательства "Известия" у стенда с фотографиями ТАСС вопреки всем правилам конспирации стоял синий "чероки" Скифа, одна из 22х машин. В его тонированных окнах отражался памятник. О, тяжело объятье каменной десницы.

- Подожди, - сказал Манерный. Он быстрым шагом пересёк проезжую часть, подошёл к машине, заднее стекло справа опустилось, выхлопная труба чуть дрожжала в такт двигателю, ровно настолько, насколько было нужно. Борис просунул в щель кобуру с пистолетом, ручка смешно торчала, отвинтить глушитель, конечно, он не успел, не скидывать же новый ствол, только привезли. Кто был на заднем сидении, видно не было, и не надо, джип включил левым поворотник, вообще мы когда перестраивались, ничего не включали, прыгали, вдруг ведут, помигал им, съехал с бордюра и неспешно покатил в сторону метро "Маяковская". Манерный перебежал обратно к Маше, она рассматривала железные фонари и голубей. Всё было слишком быстро ей стало немного скучно. На войне хорошо, а тут...

- Кажется, дождь собирается! - её любимым героем был Винни Пух. Со стороны Страстного бульвара напротив выхода из метро уже стояла "скорая". Милиции видно не было.

- Пап! - дочь дёрнула отца за руку. - Домой поехали? - Там её день рождения. Мама испекла "наполеон", родители одноклассников должны были привезти к Андрею домой мальчиков и девочек. Маме ещё надо было нарядиться и накраситься.

- Погоди! - сказал Андрей. - Щас. - Он пристально смотрел вдаль, чувствуя как зрение становится лучше, глаза сфокусировались. Дочь смотрела вслед за ним.

- Дядя, - сказала девочка. На бульваре напротив появились носилки. Их сопровождал обычный сержант метрополитена. Жив или мёртв был мужчина, понять было трудно. Манерный дернул Машу за руку, глаза его лихорадочно блестели, адреналин как наркотик. Убийство это как ложь, один раз убив, удержаться потом трудно. Говоришь с кем-нибудь, сам не исключаешь эту возможность, если что, сделаю его и уйду. Рука-то помнит.

- Поехали! Такси! Стольник до Строгино! - Имелось в виду сто долларов. Зеленоглазый мутант помчал их прочь от места преступления. Из машины Манерный набрал Студенту:

- Полковнику позвони. - Убрал в карман трубку.

Это означало связаться с полковником Сидоренко. И только одно, тело. Так было когда убили Пиню. Когда Большой сбил человека у кинотеатра "Будапешт", всегда.

- Где? - спросил полковник, Студент ответил:

- На Тверской. - Вечером полковник отзвонился:

- По сводкам никто не проходил. - Больницы он обзванивать не собирался. Студент позвонил Манерному:

- Отбой!

Маше надарили много шоколада, конфет и и игрушек, новое платье. На следующее утро вся семья вместе пила чай, мама накрутила Маше бантики. Супруги старались не показывать вид, что разводятся. Когда это произошло, Маша сказала, что хотела бы остаться с папой, к нему она была вписана даже в паспорт, мама не разрешила, она была женщина.

- Дочь должна воспитывать мать, папа пьёт! - Манерный и правда пил. Отец заговорщически отозвал Машу на кухню.

- Жив... - Маша разочаронно вздохнула, зря ездили.

- Но ты всё равно молодец, - успокоил её её самый любимый мужчина на свете. - Твоей вины в этом нет. Целиться надо в голову. - Маша с ним согласилась. Раз, и дырявый арбуз!

- Пап! Давай ещё поедем?

- Конечно, солнце, - Андрей схватил дочь на руки, прижал к себе его самое драгоценное тельце, его смысл жизни в этом мире, - базара нет! Только подрасти, хорошо? Поступишь в институт на все пятёрки, я тебе автомат куплю! - Бригадир озорно подмигнул ей. - Я пока спрячу твой подарок? - Маша рассмеялась. Манерный отвёз плётку в офис. Никто кроме Андрея, Скифа и Студента никогда не узнал об этом, особенно старшие. Кто знает, какие мысли у Людей! Могли и спросить с нас всех якобы за беспредел. Потому что чего не сделаешь ради детей. Наши дети и старики никому кроме нас не нужны.

конец эпизода