Камни Дер-Зора

К столетию геноцида армянского народа
 
Пьеса в двух действиях
«И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный»
 (Новый Завет,1 послание Петра.2:5)
 
Действующие лица:
Мгер, мальчик 8-9 лет
Отец Габриел, пожилой армянский священник
Рассказчик (он же в детстве Мгер), мужчина ок 50 лет
Ануш, молодая девушка
Арам, молодой поэт из Константинополя
Охранник-турок
Эпизодические персонажи (переселенцы)
 
Повествование ведется от имени Рассказчика, который озвучивает события из жизни героев, а также некоторые исторические факты.
Действие происходит в 1915-1916  гг в Константинопе и в пустыне Дер-Зор
Действие I
Сцена 1
На переднем плане сцены, сбоку, стоит письменный стол, на котором разложены газеты и книги. Сцена оформлена крупномасштабной сепиа-фотодекорацией пустынного ландшафта. Входит Рассказчик и садится за стол.
Рассказчик Дорогие читатели! Еще с юности я был одержим идеей написать книгу о судьбе моего народа. Но уже на склоне лет, будучи ученым, я понял, что не смогу ограничиться сухим реестром фактов. Я решил просто рассказать в этой книге о том, что пережил сам...
Я не помню исторических предвестников тех безумных событий в Константинополе. Я был для этого слишком мал. Единственное, что мне удалось тогда  усвоить из разговоров взрослых, было то, что армянином быть отныне не только скверно, но опасно. Мы жили вдвоем в матушкой, которая трудилась белошвейкой, в тихом городском районе. Детство было счастливым уже потому, что я имел твердую уверенность в дружелюбии мира ко мне. Это внушила мне матушка.
Но один весенний день сокрушил это мое младенческое неведение. В этот день мать отреклась от меня. В нашу комнату ворвались какие-то громкие военные. Матушка хотела спрятать меня в шкаф, но я воспротивился,  она не успела. Они не просто перевернули все вверх дном, но выбросили все наши вещи во двор. В шуме и словесной перепалке я понял только одно – что мы уезжаем. Я обрадовался и стал собирать игрушки... И тогда мать, которую зачем-то держали под руки двое солдат, выкрикнула – Он не мой ребенок!.. соседский.... Я попытался было возразить, но ее уже уводили, и она даже не обернулась на меня на прощание.
В тот момент я осознавал только одно – меня предала моя мать – самый родной человек... Только повзрослев, я понял, что она спасла мне жизнь. Хотя если бы она знала, через что мне придется пройти потом, возможно, она бы не сделала этого...
Одно слово сопровождало меня весь мой жизненный путь. Это слово – Дер Зор. Пустыня Дер-Зор. Оно вместило для меня все – имена моих собратьев, которые оставались на горячих песчаных тропах, глоток воды, мысли о моей любимой матушке.
Там мне довелось пережить больше, чем некоторым за все время, отпущенное им Богом.
Задавал ли я себе вопрос – почему это случилось со мной? Нет. Я спрашивал себя и Бога, почему это случилось вообще. Я понимал, что никто из тех, кто шел вереницей через эту пустыню, кто погибал в пути от жажды, голода и болезней, не был преступником.
А пока... пока я завязал свои нехитрые пожитки в бельевой мешок и отправился на вокзал, чтобы разыскать мою мать.  Наверняка она скажет мне, что это был какой-то розыгрыш...
Раздается гудок поездов. Мгер мечется по сцене, продираясь сквозь воображаемую толпу людей. Внезапно видит на земле брошенную кем-то Библию. Осторожно поднимает ее и кладет в свой мешок.
Мгер (воображаемым людям) Вы здесь не видели... женщину... мою мать? А? Нет? Куда это вы все торопитесь? Постойте.
Появляется Охранник в военном мундире.
Мгер Это вы увезли ее? Где она?
Охранник подымает его и тащит куда-то. Свет гаснет, и зажигается вновь. Слышен гудок поезда. На сцене – интерьер вагона телячьей теплушки. Люди вповалку лежат на полу. Среди них – Ануш и Габриел. Вбегает Мгер; в испуге пятится назад. Все поднимают головы.
Переселенец  Еще один! И так в вагоне дышать нечем, а они набивают, и набивают. Смотрите, какой хилый. Он здесь не выживет.
Все (эхом) Не выживет.
Габриел (вставая с места и подходя к Мгеру) Кто ты?
Мгер Я Мгер, родом из Константинополя.
Габриел Где твои родители?
Мгер У меня никого нет. Я один.
Габриел кладет руку на его голову и протягивает ему хлеб. Мгер с жадностью хватает его и запихивает в рот
Мгер А у меня нет ничего, чтобы дать тебе, Вардапет. Только это. (вытаскивает из мешка Библию) Я нашел ее на железнодорожных путях. Наверно, кто-то испугался и выбросил. А я не брошу. Я оставлю ее себе, Вардапет.
Вводят под руки избитого Арама и толкают к остальным. Переселенцы окружают его, и помогают сесть. Внезапно из угла к нему бросается Ануш)
Ануш  Арам! ты!.. Я не могу поверить.
Арам (с трудом) Тише! Если они услышат, нас снова разлучат. (Ануш трогает его лоб ) Это чудо, что мы оказались в одном вагоне. Только из-за того, что они затолкали сюда всех вместе – мужчин и женщин.
Переселенец Да это же знаменитый поэт Арам Гушар! Что они сделали с ним?!
Арам Это я. А это – моя невеста Ануш. Я не чаял увидеться с ней. Какая теперь разница? Нас всех все равно везут на смерть.
Габриел Христианину не к лицу терять надежду.
Арам (запальчиво) Бог забыл о нас! Где он был, когда на моих глазах забивали детей? Где он был, когда офицер-младотурок сломал хребет младенцу? Где – когда в глазах людей стоял ужас?.. Где он сейчас?
Габриел Он сам был этим младенцем в руках врагов. Он и сейчас здесь, среди нас.
Арам (прерывая его, изменившимся голосом) Я видел великого Комитаса в руках варваров. Разум покинул его. Он метался среди конвоиров, словно искал выхода.
Пауза. Раздается лязг замка.
Слышите? Вот... еще. Они заперли вагон. Уже не выбраться.
Габриел Нам предстоит большой путь. Отдохните.
Все устраиваются на полу. Следует пауза.
Мгер (Габриелу, поднимая голову) Прошло столько часов! Почему мы не едем, Вардапет?
Ануш  (отирая пот со лба) Какая жара! Здесь совсем нет воздуха!
Арам (бросаясь к воображаемым дверям вагона, смотрит в щель) Они отцепили наш вагон. Он раскаляется на солнце. Они оставили нас умирать. У кого-нибудь осталась вода?
Все молчат.
Габриел ;;;; ;;;, ;; ;;;;;;; ;;, ;;;;; ;;;;; ;;;;; ;;...
Арам (колотя в двери вагона) Откройте! Откройте!
Мгер (спокойно) Значит, мы никуда не поедем? И я не смогу найти мою матушку?
Габриел Конечно, поедем.
Арам (садится) Мы все останемся здесь, малыш.
Ануш Воды! Хоть глоточек.
Арам Увы. (Глядя вдаль) Есть такая старинная песня – о несбывшейся любви и о потерянном доме.  О том, как Солнце разгоняет тени на горе Масис и стремится к озеру Ван. Ее обработал сам Комитас, и от этого она стала еще прекрасней.
Начинает тихо петь a-capelle песню Dle Yaman. Постепенно нарастает музыка – мелодия дудуки. Внезапно раздается скрежет и перестук колес,  переселенцы вскакивают со своих мест..
Мгер (радостно) Мы едем! Едем! Теперь все будет хорошо!
Габриел Тихо, малыш.
Ануш (Араму, со истерическим смехом) Значит, они пощадили нас.
Арам Это только означает, что э т о случится не сегодня. Никогда нельзя верить врагу, который...
Ануш Не надо, молчи! Не отнимай у меня надежду. Мы все выдержим, и прибудем на место. А там земля прокормит.
Арам Будь они прокляты! Ведь мы просто хотели жить, мы никогда не имели отношения к политике.  А теперь я жалею о том дне, когда мы обручились.
Ануш Почему?
Арам Потому что тебя тоже забрали из-за меня, из-за моих стихов. Я несу несчастье.
Габриел Не стоит винить себя, сын мой. Мы здесь потому, что нам выпало родиться армянами.
Арам (запальчиво) Ваша покорность ни к чему, святой отец! Вы говорите так, словно мы обязаны смириться и ждать казни, как бессловесные овцы, которым собираются перерезать горло. Довольно с нас ваших увещеваний! Церковь тоже должна была взять в руки оружие, и стать рядом со своим народом!  И защищать его не пустыми словами.
Габриел (тихо) Она здесь.
Арам (вставая)
Проснитесь, добрые колокола!
Кто вырвал языки вам из гортаней?
Кровь просит слова, а не бормотанья.
Довольно вам молчать, колокола!

С какой поры ваш медный звон покрыт
Молитвами, как кожурою пыльной,
И дышит гарью ладан ваш могильный,
Не в силах горя высказать навзрыд?

Или устала вековая медь?
Но если зло творит расправу
С добром, то, значит, онеметь пора вам –
Не веря в Бога, смирно онеметь!

Вы увидали с вышки в эту ночь,
Как сотни тысяч христиан во храме
Повержены дубьем и топорами
Иль в ужасе шарахаются прочь.

Вы увидали весь простор земной,
Который пламенем костров увенчан,
Сожженье стариков, детей и женщин
И божий трон, засыпанный золой.

Смотрите же! Вот трупная гряда
Уперлась в тучи, страшно вырастая.
Заражена гангреной вся святая
Рать ангелов, ленивая орда.

Где обещанье, что давал наш крест?
Где братство? Где порука круговая?
Земля блюет, в пожарах изнывая,
Разбухли реки трупами окрест.

Все, кто страшится, на землю ложись!
Меч, а не крест владеет правдой ныне.
Кто храбр, тот и ликует. Прочь унынье!
И он у ближнего отнимет жизнь.

Да, ибо дни иные далеки,
Когда ягненок с волком подружится.
Ягненку надо в сталь вооружиться.
И наточить с младенчества клыки.

Я раскачал бы вас! Я бы хотел
В металл ваш впиться пальцами своими
Во имя всех, что пали, и во имя
Непогребенных сотен, тысяч тел.

Иль в вас оглох души моей свинец?
Гуди и вой, и с бешеной отрадой
Сорвись с железных гнезд, и падай, падай!
От века вы оплакивали падаль.

Раззванивайте! Бога нет. Конец.
Габриел осеняет его крестным знамением.  Арам  отшатывается от него.
Арам Не надо, отец! Вы всё твердите о прощении и мире. Довольно этого с нас. Они обескровили наш народ, и Бог спокойно смотрел на это. И теперь смотрит. Человек грешен... ну а при сем здесь он? (тычет пальцем в Мгера) Чем он успел прогневить небеса? Молчите? Довольно ваших умиротворяющих речей. Око за око – не так ли сказано в Писании, Вардапет? Каждое дитя, каждый невинный ангел должен быть отомщен!
Габриел Ты безумен...
Арам Пусть так!
Слышен лязг колес о рельсы. Эшелон останавливается. В вагоне появляется охранник и ставит на пол ведро с водой. Люди, отталкивая друг друга, бросаются к нему, жадно пьют, опрокидывают его. Один Арам остается в стороне и смотрит, скрестив руки на груди.
Арам (охраннику) Видишь? Вы довольны, что мой гордый народ ползает перед вами на коленях за каплю воды? Чего же еще вам нужно? Чего?
Охранник усмехается, подымает Ануш с колен за волосы, разглядывает ее. Ануш стоит молча, понурив голову. Арам рвется вперед.
Габриел (хватая его за предплечье) Остановись! Будет только хуже! Стой...
Арам отсраняет его и ударяет охранника по лицу. Мгновенно подоспевшие военные заламывают ему руки за спиной.
Арам (выкрикивает) Все равно настанет и наш час! Запомните... Мы победим вас, мы вернем себе свободу! Вы можете убить меня, но потом восстанут сотни, тысячи таких, как я... Вам не выстоять. Горе вам!
(Его выволакивают охранники. Ануш стоит в оцепенении)
Мгер (Габриелу) Он вернется, Вардапет?
Габриел Непременно вернется, сынок...
(Раздаются два отрывистых выстрела. Ануш молча опускается на колени)
Мгер (Габриелу, плача) Почему ты обманул меня? Его же нет... его больше нет.
Габриел (кладет руку на его голову) Я не обманывал. Смерти не существует. Когда-нибудь мы все встретимся с ним. А пока... надо жить. Посмотрим, что случится дальше. (Достает Библию из мешка Мгера, открывает ее, тихо и размеренно начинает читать вслух. Фоном звучит тихая музыка).
«В третий месяц по исходе сынов Израиля из земли Египетской, в самый день новолуния, пришли они в пустыню Синайскую.
И двинулись они из Рефидима, и пришли в пустыню Синайскую, и расположились там станом в пустыне; и расположился там Израиль станом против горы.
Моисей взошел к Богу [на гору], и воззвал к нему Господь с горы, говоря: так скажи дому Иаковлеву и возвести сынам Израилевым:
вы видели, что Я сделал Египтянам, и как Я носил вас [как бы] на орлиных крыльях, и принес вас к Себе;
итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля,
а вы будете у Меня царством священников и народом святым; вот слова, которые ты скажешь сынам Израилевым.
И пришел Моисей и созвал старейшин народа и предложил им все сии слова, которые заповедал ему Господь.
И весь народ отвечал единогласно, говоря: всё, что сказал Господь, исполним. И донес Моисей слова народа Господу
И сказал Господь Моисею: вот, Я приду к тебе в густом облаке, дабы слышал народ, как Я буду говорить с тобою, и поверил тебе навсегда. И Моисей объявил слова народа Господу.
И сказал Господь Моисею: пойди к народу, и освяти его сегодня и завтра; пусть вымоют одежды свои,
чтоб быть готовыми к третьему дню: ибо в третий день сойдет Господь пред глазами всего народа на гору Синай.»
(Музыка звучит крещендо. Свет гаснет).
 
Сцена 2
(Рассказчик сидит за столом. На нем сконцентрирован слабый желтый свет)
Рассказчик Мы ехали еще очень долго. Дневной зной сменялся ночным ознобом, свет и тьму мы отслеживали в щели вагона. Иногда в ней даже можно было увидеть  звезды.
В ту ночь, когда убили поэта Арама, я стал взрослым.  Нам говорили, что никто не причинит нам зла, что это просто переселение, и что в деревне, куда мы прибудем, нас ждет кров, еда, и спокойная жизнь. Что нужно только немного потерпеть, и все закончится хорошо. Однажды я спросил  охранника, куда нас везут. Он помолчал и обронил неразборчиво – Дер-Зор... И вот, эшелон в очередной раз остановился. Была ночь, нас стали выталкивать наружу, в лицо ударил ветер, а я обрадовался, что прибыл на место живым... Но поезд стоял среди необъятной пустыни...  Она тоже назывлась Дер-Зор. Я увидел, что нас стало намного меньше, и вспомнил, что у меня не осталось никакой памяти об Араме, и решил, что это неправильно. Под ногами перекатывалось множество выбеленных солнцем камушков. Я взял один в память об Араме, и положил себе в мешок.
(На сцене – яркий свет, имитирующий солнце пустыни. Слышен вой ветра. Декорация та же; на полу – насыпь песка, щебня и мелких камней. Группа людей, среди которых  Габриел, Ануш и Мгер, медленно проходит на сцену через зрительный зал. Вслед за ними идет Охранник, подгоняя последнего переселенца тычками в спину. Они подымаются на сцену и в изнеможении садятся наземь. Мгер подбирает камень, зажимает его в кулаке и прячет в свой мешок.
Габриел (Охраннику) Скажи, куда вы ведете нас? Мы уже третий день ходим по кругу.
Охранник (не оборачиваясь к нему) Приказано сопроводить армянских переселенцев до населенного пункта Дер-Зор.
Габриел Если мы все равно обречены, не мучьте нас. Лучше мы останемся здесь...
Охранник (улыбаясь) Никто не собирается уничтожать вас. Это просто выселение.
Ануш (медленно, поднимая взгляд) Это ты застрелил Арама на станции, помнишь?
Охранник Кто это?
Ануш (упрямо) Конечно, наши имена уже никому не нужны. Их забыли! Мы – как вот эти камни (набирает в горсть щебенки и бросает в сторону Охранника). У них нет голоса, но из них скоро потечет кровь...
Охранник зажимает ей рот рукой и надрывает ей рубашку на груди. Ануш кричит. Среди переселенцев слышатся причитания. Свет гаснет на несколько секунд и вновь зажигается. На сцене все, кроме Охранника. В центре сидит Ануш в разорванной исподней рубашке, люди кольцом окружают ее. Звучит музыка. Все неподвижны. Свет перемещается на Рассказчика.
Рассказчик Я не понимал тогда, что сделали с Ануш. Но с того дня лицо ее сделалось страшным, как будто это была уже древняя старуха. Она не разговаривала, не жаловалась, только механически передвигала ноги, как и все остальные – раз-два, раз-два... Матушка? Вначале я надеялся увидеть ее, когда нас высадили из поезда. Теперь я думал, что она встретит меня у той деревни, куда нас ведут. В пути мы теряли множество людей. Кто-то умирал от болезней – а как мы, без врачей, лекарств и питания могли здесь помочь? – кого-то, кто смел поднять голос, забивали на месте или стреляли. Я тогда понял, насколько милосердной могла быть быстрая смерть, ведь больных оставляли на обочине живыми, под колючим пыльным самумом, и солнце сжигало их глаза. Я шел дальше; и когда нас становилось меньше на одного, подбирал камень, и клал в свой мешок. Иногда, на привале я доставал их, играя, перебирал и пытался вспомнить – Миран, Давид, Рубен... а это Лусинэ, и маленький камушек рядом – ее ребенок, который так и не родился. Это были люди со своими биографиями, профессиями или ремеслами... здесь же, в Дер-Зоре, они имели такую же ценность, как придорожные камни. Правда, у меня был вардапет Габриел, которого я почти все время держал за руку, и к которому обращался с любым вопросом. Да что там говорить – он был у всех у нас. Хотя сил говорить почти ни у кого не оставалось.
Свет вновь переносится в центр сцены. Все сидят, Мгер стоит, держа за руку священника.
Мгер Вардапет, ты говорил, что в пустыне Бог послал людям хлеб с неба. А как же мы? Он нас накормит?
Габриел Накормит, накормит, сынок.
Слышатся голоса, удары копыт и шум приближающегося каравана. Люди подбегают к краю сцены, протягивают руки за подаянием. Из зала им бросают хлеб.
Мгер (дожевывая) А почему Арам думал, что Бога нет?
Габриел Он знал, что Бог есть. Он обезумел от гнева...
Мгер В книге, которую я нашел на рельсах, написано, что нужно прощать. Мы должны им прощать, Вардапет? Тому, кто убил Арама, тем, кто не дает нам хлеба и  - должны?
Габриел Когда Христа распинали – он просил Отца – прости им, ибо не ведают, что творят. И раскаявшемуся разбойнику, который висел рядом с ним на втором кресте, он сказал, что тот будет в раю... Как знать – может, за преступлением придет раскаяние...
Мгер Когда придет, Вардапет? Завтра?
Габриел Не знаю, малыш. Может быть через сто лет. А может, и позже...
Тихо звучит тема песни Dle Yaman.
Конец I-го действия
 
Действие II
Сцена 3
На сцену выходит Рассказчик, с отрывным календарем в руках. Отрыват листки и разбрасывает вокруг себя.
Рассказчик Под конец пути нас осталось семеро. Семь человек от битком набитого эшелона. Я уже не помнил имен всех собранных мной камешков, да и живые начинали забывать имена друг друга. Тело стало очень легким, и голод уже не был таким мучительным. Я думал тогда, что о нас, армянах, затерянных в пустыне, никто не знает. Позже, уже будучи взрослым, я прочитал письмо Марселя Кашена, одного из основателей коммунистической партии Франции (берет со стола газету и читает вслух) «По рассказам достойных доверия свидетелей резня, превосходящая по ужасу резню 1894 и 1895 гг., снова залила кровью Армению в текущем 1915 г...
Французская Палата единодушно заклеймила палачей после красноречивых выступлений г-на Дени Кошена и покойного Жана Жореса. Утверждают, что в 1915 г. под руководством Энвер-паши, бывшего слушателя Берлинской военной академии, один миллион этих несчастных были уничтожены при явном пособничестве немецких консулов и офицеров. Об этой новой попытке уничтожения целого народа сообщил нашей комиссии по внешним делам Палаты уважаемый г-н Агаронян, и трагический рассказ этого видного армянского деятеля, увы, подтверждается сообщениями американских и швейцарских консулов и миссионеров, которые приведены в недавно вышедшей книге почтенного лорда Брайса. Никто не может остаться безразличным к страданиям этого народа, обреченного на уничтожение. Верная своей благородной и великодушной традиции, Франция должна, несмотря на переживаемые собственные несчастья, поднять еще раз голос протеста против этих гнусных преступлений. Но Вы согласитесь, без сомнения, с нами, г-н министр, что любой самый энергичный протест будет недостаточен. Для того, чтобы избегнуть смерти, сотни тысяч армян, изгоняемые со своих родных мест, вынуждены были бежать со своей разоренной и терроризируемой Родины. Одни нашли убежище в России, другие были подобраны в Александретте нашей левантийской эскадрой; наконец, остальные не смогли покинуть Турцию, где они находятся во власти голода, террора и постоянных тревог. Для всех этих несчастных жертв мы просим материальной помощи и эффективной поддержки правительства Республики, Армяне рассчитывают на Францию в их огромном бедствии, они связывают с ней большие надежды для того, чтобы разбить вековые цепи и окончательно освободиться от ига угнетателей» .
Но тогда, там, в диких условиях, – увы – мы ничего не знали о сочувствии европейцев..
Тот день я буду помнить всегда. Это был привал близ какого-то оазиса, который казался обитаемым местом. Мы даже воспряли духом, как будто могли рассчитывать на чью-то помощь. Военные разбили палатку, а мы, обессиленные, поместились поотдаль на земле. Надвигалась ночь.
Сцена погружена в полумрак. Слышится вой волков. На сцене Ануш, Мгер, Габриел и еще один переселенец. Мгер садится.
Мгер Я уже не могу стоять, вардапет.
Габриел кивает головой и хочет уйти.
Ануш Куда ты идешь, отец?
Габриел Я буду просить у них еды.
Переселенец Ты не вернешься оттуда. Останься!
Габриел пожимает плечами и уходит. Звучит тихая музыка. Свет перемещется на Рассказчика.
Рассказчик Это было самое долгое ожидание в моей жизни. Сил уже не оставалось совершенно. Я лежал на спине и смотрел на холодные, высокие и безразличные звезды. Я понимал, что священник, скорее всего, уже не придет. Я много раз видел и слышал, что делали с теми, кто осмеливался просить о чем-то или роптать. Но я все равно ждал. Как и оставшиеся, притихшие люди.
Звучит армянская церковная музыка. Свет падает в центр сцены. Ануш и переселенец сидят неподвижно. Мгер лежит навзничь возле Ануш.
Ануш (Мгеру, шепотом) Умирать не страшно. Просто перестаешь чувствовать и все. Нет ни жары, ни холода, ни голода. И ты встретишь там свою матушку.
Мгер (тихо) Так значит она среди мертвых?
Ануш Я сомневаюсь, что ты найдешь ее среди живых...
Переселенец Молчи! Что ты такое говоришь?
Ануш Пусть знает правду! А мне уже все равно. После того, как застрелили Арама – мне все равно. Пусть они покоятся с миром – и мой Арам, и священник.
Мгер приподымается на локте, вглядывается в даль
Мгер (кричит) Вардапет!
Пошатываясь, входит Габриел в разорванной рясе. У него в руках хлеб и кувшин с водой. Он приближается к Мгеру, поит его из кувшина, кладет хлеб рядом с ним. Затем удаляется вглубь сцены и молча садится спиной к остальным.
Ануш Что они сделали с ним? Святой отец...
Подходит и трогает его за плечо. Священник со стоном валится набок, и Ануш в ужасе вскрикивает и бежит обратно.
Переселенец Что там? Что ты увидела?
Ануш Там... там...
Переселенец Что случилось?
Ануш Крест! Они выжгли ему на спине клеймо – большой крест...
Мгер садится и ест хлеб. Рассказчик выходит на середину сцены. Остальные сохраняют прежние позы, словно не замечая его.
Рассказчик В тот момент, еще оглушенный голодом, я не понимал, что произошло. Но наутро, когда разум прояснился, я осознал, какой ценой был куплен мой хлеб. И моя жизнь в том числе...
Скоро нам предстояло идти дальше. Но встать мой вардапет уже не мог. Он был весь избит, а крест горел на его спине воспаленным кровавым пятном. Пришло время отправляться в путь... Я уже знал, что самый немилосердный конец в пустыне – быть оставленным на дороге и заживо сожранным насекомыми и дикими зверями. Я твердо решил, что не уйду без своего учителя. Чего бы мне это ни стоило.
Отходит в сторону и смотрит на сцену. Появляется Охранник; Ануш и Переселенец медленно спускаются в зал и идут по проходу. Охранник – следом. Мгер подходит к неподвижно лежащей фигуре Габриела.
Мгер Вардапет, подымайся! Нам надо идти! Вставай!
Трясет его за плечи и переворачивает на спину.  Габриел не шевелится. Мгер ложится рядом и берет мертвого священника за руку. Звучит музыка. Через несколько мгновений Мгер подымается, закрывает священнику глаза и медленно спускается со сцены, неся свой мешок. На ступенях останавливается, чтобы поднять камень. И вдруг в его руках оказывается драгоценный алмаз. Несколько секунд он смотрит на него, затем кладет в свой мешок и следует за остальными. Музыка звучит крещендо.
 
Сцена 4
На сцене, скрестив ноги, сидит Охранник и пьет из фляги. Сзади нерешительно, крадучись, приближается Ануш. Останавливается около него, тянет к нему руку.
Охранник Тебе чего? Ступай к своим.
Ануш стоит и с мгновение молча смотрит на него, криво улыбаясь. Затем опускается перед ним на колени и начинает расстегивать гимнастерку у него на груди. Охранник ухмыляется.
Ануш Скажи – ведь я нравилась тебе тогда – в начале пути через Дер-Зор? Ты ведь желал меня. Почему бы теперь нам не... а?
Охранник оглядывает ее с ног до головы. Осматривается по сторонам, и в ответ начинает ласкать ее. Звучит тревожная музыка. Из-за кулисы выглядывает Мгер, с недоумением наблюдая эту сцену. Свет переносится на Рассказчика.
Рассказчик Никто не понимал, что творилось с Ануш. После смерти Вардапета к нам присоединились новые депортированные,  преимущественно из Вана и Карса, которые с изумлением смотрели на армянку, ублажающую конвоира. Однако многие сходились во мнении, что голод и лишения могли затуманить разум юной Ануш, либо она просто захотела выжить в этом нашем общем пекле. Следует отдать должное  этому турку – с того дня она была сыта, а когда мимо проходил очередной караван курдов-торговцев, он даже купил ей одежду. Вскоре Ануш уже повсюду следовала за ним, и даже ночевала в его палатке. Она избегала смотреть на меня. Видимо в моих глазах стоял укор. Или она просто боялась, что я заговорю с ней об Араме и спрошу, почему она связалась с его убийцей. Кроме меня, никто из теперешних переселенцев не знал историю Ануш, а все наши прежние попутчики были давно мертвы. Я старался держаться, как мог, хотя теперь остался совершенно один среди незнакомых людей, согнанных с разных концов Османской Империи.
Круг голубоватого света переносится на центр сцены. Ануш, одетая в яркое платье, сидит на коленях у Охранника.
Охранник Я привык к тебе. Это не означает, что я стал лучше относиться ко всем этим людям. Но ты – другая.
Ануш (смеется, запрокидывая голову) Ты так добр ко мне!
Охранник Видишь очертания там, на горизонте?  Мы же почти на месте... Это и есть конец нашего большого пути.
Появляется Мгер. Охранник не видит его.
Мгер Ануш! Ануш!
Ануш (тихо, соскакивает с колен Охранника) Пошел прочь!
Мгер Ануш, милая, попроси у него поесть, для меня!
Ануш Я же сказала тебе – пошел отсюда!
Мгер кивает головой, но не уходит. Ануш о чем-то щебечет с Охранником. Наконец он засыпает, положив голову ей на колени. Звучит музыка. Ануш некоторое время смотрит в лицо спящему, затем вытаскивает ятаган из ножен на его поясе и заносит над его горлом. В мутном свете появляется фигура Габриела в рубище, плавно приближается к Ануш. Внезапно Габриел перехватывает ее руку с ножом. Она оборачивается, нисколько не удивленная его присутствием.
Ануш (шепотом) Оставь меня, отец. Я так долго хотела отомстить. Во мне бурлит кровь Арама. Уйди! Уйди обратно к мертвым.
Габриел качает головой. Ануш смотрит на него, затем отшвыривает ятаган и закрывает лицо руками. Подбегает Мгер, тянется к священнику, но не может коснуться.
Мгер Вартапет, ты теперь все знаешь! Раз ты пришел, скажи – я найду мой дом и мою матушку?!
Габриел кивает головой, подводит Мгера к Ануш, и вкладывает его руку в ее.  Ануш и Мгер ошеломленно смотрят друг на друга. Священник показывает им рукой на дорогу. Рука об руку Ануш и Мгер уходят к новой жизни. Внезапно Мгер оборачивается.
Мгер Прощай, Вардапет! Прощай навсегда.
Фигура Габриела также исчезает в полумраке.
Звучит музыка. Рассказчик выходит на середину сцены, держа в руках мешок Мгера.
Рассказчик Вардапет сказал мне правду. Я нашел свою матушку. Ею стала та самая девушка по имени Ануш, которая и воспитала меня. Она жива и по сей день.
Нам с ней удалось скрыться каким-то чудом – не иначе, десница Господня вела нас. И не иначе, как чудом я могу назвать счастливое стечение обстоятельств – в самом поселении Дер-Зор, где остаток нашей несчастной группы армян нашел свою смерть, нам встретились турки, которые сочувствовали нам и помогли перебраться в безопасное место.  Тот самый алмаз, который я нашел в пустыне после смерти моего Вардапета, кормил нас в течение многих недель... Но то, что было дальше, это уже совсем другая книга.
Вынимает из мешка Библию, кладет ее на стол. Достает камни и поочередно раскладывает их на столешнице.
Но несмотря на наше сказочное спасение, на то, что сегодня я живу в спокойной и сытой стране, я не перестаю думать о тех миллионах армян, кто сложил головы в те безумные годы начала ХХ века. Годы геноцида. Меня зовут туда, в Дер-Зор, те, кто навеки остался в песках этой проклятой пустыни. Говорят, там есть пещера, где до сих пор находят детские черепа.
Я рассказал вам свою историю безо всяких художественных прикрас. Потому что пока жив разум человеческий, подобное не должно повториться ни с одним народом и ни с одной расой на планете. Никогда.
Собирает камни в мешок и уходит со сцены.
Звучит песня Сержа Танкяна “Yes, it’s Genocide”.
Занавес
Август 2013