Софья

Кто-то называл её Соня, кто-то Софа (ударение на О). Мы же нарекли её просто Софья.
Софья Ц***. Тогда, в далёкие 90-е, мы понятия не имели, что она была еврейкой по происхождению.
Поэтому, когда Софья незаметно для всех, эмигрировала в Израиль, сказать, что все удивились – это не сказать ничего. Соня – еврейка! И там, в Израиле, у неё есть богатые родственники, которые готовы принять весь её табор: Анку, Петьку и толстого мужа. Главной в таборе была, конечно же, Софья, большая и неуклюжая, как медведь. И такая же грозная.
Соню недолюбливали и боялись. Даже взрослые. Она носила длинные цветастые платья, тем самым походила на цыганку. А цыган в нашей местности опасались и пугали детей различными байками.
Но Софья переплюнула даже цыган. И дело было вовсе не в платье.
Сколько её помню, она всё время на кого-нибудь орала и с кем-то ругалась. С продавцами в магазине, обвиняя их в воровстве, с медиками и посетителями в больнице, когда её в очередной раз отказывались пропускать без очереди. Даже в школе с учениками. Да-да – в школе с учениками! Я до сих пор помню, как парни из нашего класса посадили её в ведро. За длинный язык и сварливый характер. Софа, как ласково называли её мои одноклассники, работала уборщицей. Мыла полы в школе. И при этом ругала всех и вся. Даже просто пройти мимо неё означало обречь себя на выслушивание недовольного бурчания – это в лучшем случае, а то и угроз независимо от пола и возраста.
Я не помню точно, с чего началась перепалка между Софьей и Пашкой Суровегиным. Но в неравной схватке победил Пашка. И мы безумно гордились им: конечно, проявить такую смелость и саму Софью посадить в ведро! Поделом ей!
Софья, конечно же, побежала с жалобой к директору, Пашку, конечно же, отчитали. Но в этот раз, как нам казалось, не честно.
Я не знаю, что в конечном итоге стало с этой удивительной женщиной, грозой всего верхнего околотка. Известно только, что её муж до Израиля так и не добрался, умер где-то в пути. Взрослые долго сокрушались, зачем Софья повезла его с собой, ведь у него, по слухам, была серьёзная, болезнь: то ли диабет, то ли больное сердце. Многое говорили. И даже то, что Софья никогда не любила своего мужа. Впрочем, теперь это уже не важно. Единственное, что нас удивляло в этом тихом, незаметном человеке – как он уживался со своей женой?
А ещё нам было очень интересно, как поведут себя Анка и Петька, оказавшись в Израиле. Трудно было представить этих двоих в приличном обществе. Анка была копией матери – тоже вечно со всеми ругалась, подруг у неё из-за этого не было. Вот и дружили с Петькой против всех. Залезут на свой забор и начинают обзывать проходящих мимо девчонок и парней.
Одно время мы с Анкой даже дружили. Наташка Башмачкова, добрая душа, предложила нам сблизиться.
– Надо же, - говорит, - человеку помочь, может, она вовсе не такая плохая, как кажется.
– Ну, хорошо, - согласилась я.
Нас хватило на неделю. Наверное, не стоит объяснять, почему? Правильно! Анка – дочь своей матери!
Несмотря ни на что, хочется надеяться, что всё у Софьи и её детей сложилось хорошо. Ведь они – часть истории нашего села и того времени, когда мы были детьми. Незабываемая женщина незабываемого времени.