Е. О. Картёжник, шулер, дуэлист

Вперёд, вперёд, моя исторья!
Лицо нас новое зовёт.
В пяти верстах от Красногорья,
Деревни Ленского, живёт
И здравствует ещё доныне
В философической пустыне
Зарецкий, некогда буян,
Картёжной шайки атаман,
Глава повес, трибун трактирный...

Зарецкий имеет своего прототипа в реальном окружении Пушкина. Не следует думать, что он списан с натуры от первой до последней черты, однако свойства “старого дуэлиста” прямо указывают на Фёдора Ивановича Толстого. Того самого, который “В Камчатку сослан был, вернулся алеутом”, как его расписывает некто Репетилов, персонаж “Горя от ума”.

Репетилов, по своему обыкновению, переврал: Ф. И. Толстой принял участие в кругосветной экспедиции Крузенштерна и за возмутительно неподобающее поведение на борту был высажен капитаном на одном из Крысиных островов, как назывались тогда острова Алеутские. На островах этот бретёр и пьяница сдружился с аборигенами, вошёл к ним в доверие, в знак чего они покрыли его торс экзотическими татуировками, что в 19 веке для европейского дворянина было чем-то совершенно экстраординарным. Позднее, будучи уже зрелым человеком, по просьбе друзей он разоблачался, возможно донага, в целях демонстрации аборигенских рисунков. Что значит “вернулся алеутом!”

Не исключено, что татуировки появились раньше – во время остановки на Маркизских островах в Тихом океане. Толстой Американец не мог пройти мимо людоедов-полинезийцев! Известен анекдот: якобы Толстой подучил ручного орангутана лить чернила на документы и оставил его в капитанской каюте. В результате судовой журнал был загублен. Впоследствии авантюрист то ли сожительствовал с обезьяной, то ли съел её,  то ли попросту убил, в сердцах швырнувши о палубу. Конечно, он мог проделать всё это последовательно.

В Петербург Толстой возвращался своим ходом – прямиком через Камчатку, Дальний Восток, Сибирь, Урал, Поволжье, где на телегах, где на санях, а иногда пешком, на что ему потребовалось два года. В столице он появился в августе 1805-го. О нём ходили легенды, он приобрёл прозвище Американец.

На дуэлях Толстой убил 11 человек. Цыганская плясунья Авдотья Тугаева родила ему 12 детей, 11 из которых умерли во младенчестве. Он принял их смерть как кару господню – по младенцу за загубленную им душу. Фактически душ на нём было куда как больше: он отважно сражался с французами на войне 1812 года, куда отправился добровольцем из ссылки, до того – в 1808 году со шведами, где принимал участие в самых отчаянных вылазках.

Толстой был заядлым картёжником и слыл шулером. Пустомеля Репетилов от него в восторге:

Но голова у нас, какой в России нету.
Не надо называть, узнаешь по портрету:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку нечист;
Да умный человек не может быть не плутом.
Когда ж об честности высокой говорит,
Каким-то демоном внушаем:
Глаза в крови, лицо горит,
Сам плачет, и мы все рыдаем.

Толстой, разумеется, узнал себя в описании и в целом остался доволен. Грибоедова он просил заменить одно лишь слово на “В картишках на руку нечист”. Очевидно, дворянский кодекс допускал такого рода жульничества – без критического ущерба для так называемой чести. “Иначе могут подумать, что я взятки беру!”

Соотнесём с характеристикой, которую Онегин даёт Зарецкому:

Уж поздно; время улетело...
К тому ж, – он мыслит, – в это дело
вмешался старый дуэлист;
Он зол, он сплетник, он речист...

Всё совпадает. Трибун трактирный (трескучая аллитерация три – тра...) определённо обладает ораторским даром, особенно “осушив бутылки три”.

Пушкин резко снижает образ Зарецкого, сводя его участие в Отечественной войне к единственному комическому эпизоду:

И то сказать, что и в сраженьи
Раз в настоящем упоеньи
Он отличился, смело в грязь
С коня калмыцкого свалясь,
Как зюзя пьяный, и французам
Достался в плен: драгой залог!

У Александра Сергеевича были на то основания. Он бьёт по своему герою, имея зуб – да ещё какой! – на его прототип. Все шесть лет в ссылке Пушкин вынашивает план мести: он намерен стреляться с Толстым при первой же возможности.

Последние дни перед  вынужденным отъездом поэта в мае 1820 года были омрачены отвратительной, бесчестящей его сплетней. Действительно, он посетил канцелярию генерал-губернатора Милорадовича, где по требованию градоначальника записал оду “Вольность”, сатиру на Александра I (“Ура! В Россию скачет кочующий деспот”) и другие крамольные стихи. Списки и без того ходили по рукам, но власть желала знать доподлинно, с чем имеет дело, насколько всё это серьёзно. Пушкин заверил Милорадовича, что сжёг все “возмутительные” рукописи.

Разговор имел джентльменский характер. Однако сразу же по его завершении разлетелись слухи, дескать, в охранном отделении Пушкина высекли. Есть все основания полагать, что источником клеветы был именно Фёдор Толстой. Существует эпиграмма из шести александрийских стихов его авторства на некоего “наглеца” Чушкина.

Пушкин в долгу не остался:

В жизни мрачной и презренной
Был он долго погружён,
Долго все концы вселенной
Осквернял развратом он.
Но, исправясь понемногу,
Он загладил свой позор,
И теперь он – слава богу –
Только что картёжный вор.

Первая их встреча состоялась в 1819 году в Петербурге, “на чердаке” у драматурга князя А. Шаховского. Они сели за карты, и Пушкин заметил, что Американец передёргивает. “Я и сам знаю, – сказал Толстой, – но не люблю, когда мне на это указывают”.
 
Поэт отдаёт Зарецкому должное:

Бывало, льстивый голос света
В нём злую храбрость выхвалял:
Он, правда, в туз из пистолета
В пяти саженях попадал...

Мстительный пыл Пушкина так и не охладел. По возвращении в Москву в сентябре 1826 года он сразу ищет дуэли с обидчиком. Поединок не состоялся: общие друзья каким-то чудом их примирили. Более того: четыре года спустя именно Американец был ходатаем за Пушкина перед матерью его невесты Натали Гончаровой.

Зарецкий на склоне лет:

Отец семейства холостой,
Надёжный друг, помещик мирный
И даже честный человек:
Так исправляется наш век!

21. 04. 2023