Иван Шишкин. 376 оттенков зелёного

Пронзительные русские пейзажи не знают себе равных. Волшебный мир Левитана, Саврасова, Фёдора Васильева навеяны поэзией нашей природы и драматизмом их биографий. Но вот имя Ивана Ивановича Шишкина (1832 -1898) , казалось бы, рифмуется с иными, насквозь радостными чувствами. Снобизм некоторых ценителей долгие годы  обесценивал живопись Шишкина,  отождествляя её  с фотографией. Оставим это на их совести, поскольку блеск мастерства Шишкина в защите не нуждается, а его пейзажи – ещё одна блистательная страница в истории русской живописи.

На одном из самых известных автопортретов мастеру уже 54. Перед нами богатырская мощь натуры, проницательная мудрость и красота духа человека, познавшего счастливые взлёты и горькие утраты. И предшествующие портрету, и последующие события для художника оказались непоправимыми. Близкие и любимые люди уходили буквально друг за другом. Список страшный. Смерть отца в 1873, затем смерть двухлетнего сына Владимира, 24 сентября 1873 года – смерть брата жены, молодого художника Фёдора Васильева, следом за ним, в 1874 году – и смерть жены, Евгении Александровны, ещё через год, в 1875 году, ушёл двухлетний сын художника Костя. Иван Шишкин и его пятилетняя дочь Лидочка (1869—1931) остались одни. Художник ещё раз попытался обрести житейскую радость. В 1880 году он женился на своей ученице, Ольге Антоновне Лагоде, но через год и она ушла в мир иной, оставив мужу крохотную новорожденную дочь Ксению. Заботу о дочерях помогла разделить сестра его второй жены Виктория Антоновна. Без её помощи художник не справился бы — она занималась хозяйством и девочками.

Некоторое время он пил горькую, но спасение  обрёл в природе, с которой чувствовал  поистине роковое единение. Он знал  свою особую миссию  –  миссию русского пейзажиста. Поначалу считал, что «картина с натуры должна быть без фантазии», что, кстати, вполне соответствовало академической школе живописи. Но сердце его стремилось к русскому  лиризму, в чём он и  преуспел. Его простые пейзажи, его леса и поля  оказались вполне русскими и вполне «шишкинскими». С той самой, присущей только русским пейзажистам, воздушной бесконечностью  перспективы,  безоглядной далью горизонта, зовущей  зрителей и созерцателей внутрь  полотна.

Иван Иванович Шишки любил и знал лес до тонкостей. Репин вспоминает, как Шишкин придрался к изображению брёвен на одном из репинских полотен  по причине того, что было непонятно, сосновые это брёвна, берёзовые или какие-то другие: мол, даже и по брёвнам должно быть ясно, из каких они именно деревьев. 
Утешения и открытия принесли ему и поездки на Валаам, крымские и финские ландшафты, да и вообще его страсть к отображению природы едва ли не с научной точностью везде и всюду его вдохновляла. Рисунок Шишкина изначально отличался безупречностью, а над колоритом он работал всю свою жизнь. Да и умер – с кистью в руке…

У меня с именем Шишкина больше всего ассоциируется  зелёный цвет, наверное, все 376 его оттенков. Стоит вспомнить  летние, весенние  и осенние пейзажи художника. Один только нефритовый туман «Дождя в дубовом лесу» предлагает нам широчайший спектр зелёных  тонов! И все его берёзы, сосны, дубы, поляны, даже растиражированные  его «конфетные» мишки из «Утра в дубовом лесу»,  все непритязательные и в то же время пышные лесные заросли – это такой драгоценный праздник радости, такое пиршество малахита, янтаря и смарагда во всём многообразии их проявлений!  Недаром современники называли Шишкина царём леса и недаром он был любимым художником Александра Блока.

Худ. Иван Шишкин. Дождь в дубовом лесу