Руины смерти

Мне было, как и подобает, человеку в основном живущему на севере Европы, довольно-таки жарко в Каире.
Я сменил тёмный костюм на светлый, шляпку я и так ношу, в независимости от погоды. Ни пирамиды, ни скопище туристов не интересовало меня.

Старый друг попросил разобраться в одном деле.
Его жена, сбежавшая с другим много лет назад, но с которой он поддерживал отношения, перестала звонить и писать.

- Вот уж, как полгода. А потом, внезапно это пришло по почте,- он протянул мне желтоватый конверт.
Было видно, что там что-то лежит.

Я аккуратно заглянул в конверт и вытащил- я всегда ношу перчатки- небольшой, покрытый ржавчиной ключ на цепочке.

-Что-нибудь ещё?,- спросил я.

-Да, - замялся мой старый приятель.- Ещё и это.
Он подошёл к секретеру, пошарил там, подошёл ко мне, протягивая небольшое блюдце.

Там лежала сложенная в четверо бумага и высохшее насекомое. Чёрно-красный жук, от которого ещё отдавало каким-то синеватым блеклым сиянием.
Я развернул письмо, которое, видимо было доставлено в конверте.

Кроме одного слова по английски HELP- там ничего не было.

- Хмм, написано скорее всего чёрным углём. Его запах я чувствую. У тебя есть свеча?-

- Да, конечно. Где-то тут у меня завалялись,-

Приятель принёс одну толстую свечку, как любитель покуривать трубку, спички имелись. Я зажёг свечу, держа бумагу сверху недалеко от огня.

- Сейчас всё воспламенится,- забеспокоился мой друг.

- Да нет, сейчас мы увидим и другое,- пробормотал я.

Вдруг начались проявлятся буквы и символы. Яркокрасные, будто-бы кровь. Но запах был другим.

- Что же там, Эриден?

-Ты же знаешь, я не люблю, когда меня называют по имени,- сказал я ровным голосом. - Там и разгадка,- сказал я, всматриваясь в надпись и символику.

-И что это всё значит?-

- До конца не знаю. Мне надо там побывать. Я еду в Каир..

- И сколько я тебе должен...?

Я метнул на него немного гневный взгляд. "Столько лет меня знаешь и спрашиваешь?"

- Извини,- он отвёл взгляд. Твоё хобби, ..я помню.

- Да нет. Убери это слово из своего словарного запаса.

Я направился к двери. Не оборачиваясь, я произнёс- Жди от меня вестей. Не ранее, чем, через две недели.

И вот я в Египте.
Символы на бумаге я уже видел. Их нужно было просто переставить и перевернуть.

Конечно, я не сказал своему другу, что подобные символы снятся мне всю мою жизнь. Такое пугает людей.

Я знал, что его жены больше нет, но это было не связанно с посланием, которое пришло к моему старому приятелю.

Вы спросите, откуда?

Я помнил его жену. Ей было уже под сорок и она употребляла всевозможное. Уже в свои сорок, она выглядела на все шестьдесят, вела себя вызывающе, громко говорила, хохотала, как старая очумевшая ведьма.
Когда-то всё начиналось в любви и согласии. Но жена Фрэнка, моего приятела, подсела сперва на лёгкие наркотики, потом стала употреблять, что и покрепче.
Это было видно по тому, как она меняется и по её поведению.

В конце концов, когда у них родился ребёнок, деформированный и отдал Богу душу через 15 недель, она покинула Фрэнка.
По его словам уехала в Египет с другим.

Но это было не так. Я давно знал это. Просто не говорил ему, ведь он всё ещё держал в памяти белокурую, зеленоглазую девушку в своих объятиях.
Хотя она уже давно была далеко не этим. Чтобы употреблять наркотики нужны средства, которых ни у Фрэнка, ни у его жены не было.

Она скончалась, уехав в город побольше, надеясь на заработки или возможность достать то, чем в то время только и жила. Там, попав в больницу от очередной ломки она и ушла.
Откуда я это знаю? Выводы и сны. Вот и всё.

Но кто-то остался, тот, кто был связан с ней.
Я предпологал, это был ребёнок, которого она родила будучи ещё здоровой, до встречи с Фрэнком.

Или же какой-то родственник, кто-то, связанный с ними или с ней, писавший от её имени сказки Фрэнку.

У местного я расспросил, нет ли где-то за городом странного места, руин, куда неохотно ходят люди.

Я начертил на песке пару символов.

Тот шарахнулся, впадая в суеверие.
Замахал на меня руками. Языка их я не знал, но было видно, что он перепугался до смерти и убежал от меня.

В отеле я сам разыскал карту местности. Одно место было плохо обозначено.

- Туда ходят туристы?,- спросил я у консьержа в отеле.

Тот неохотно взглянул на карту- Проклятое место. Туда не ходить. Люди ходить. Не возвращаться.- сказал он на ломанном французском.

"Значит мне туда",- подумал я.

Меня с неохотой довёз туда один местный таксист и взяв плату тут же уехал на всех скоростях.

"Ах, руины, Бога Морентуя,- Бога смерти",- подумал я.

Подойдя поближе я почуял запах гари, серы и полуразложившихся трупов.

Придерживая платок у носа я поспешил, опираясь на трость, в глубины расщелины. И это было вовремя.
Потому что поднялась пылевая буря, хотя в тоже время и раздавался гром грозы.

Я вижу неплохо в темноте, но фонарь ношу с собой всегда.
Долго скитаться по лабиринту мне не пришлось, когда я очутился в зале освещённым свечами.

Его было неплохо видно. Повсюду зеркала, в середине один из символов в виде свечей. В углу шорохи. Два силуэта.
Женский и горбатого ребёнка. Их глаза светились голубоватым пламенем.

- Пришёл, значит,- сказал глубокий голос не подлежащий ни женщине, ни мужчине.

-Да, спокойно сказал я. Отдаю ключ тебе и твоему сыну.

-Умер он, потому что родился уродом и я в этом виновата.

Тень с ребёнком приблизилась ко мне.

Я поднял одну свечу с пола.

- Ты разрушаешь значимость!,- вдруг рявкнул голос.
- Люди , люди, соблазнили, я умирала в судоргах и здесь мне покоя нету!

Я положил на пол ключ. - Вот, ступай. Нечего тебе делать среди полумертвецов. Они тоже уйдут.

Вздох облегчения пронёсся в зале.

- Это первый сын, как ты и знаешь. Пишет отцу от меня. Деньги.

Голос начал затихать, пока не пропал совсем.

Везде посветлело.
Я пробрался к выходу.
Буря утихла, но мой белый костюм я всё же морщась оттряхивал от пыли.

Солнце светило вовсю.
Я побрёл в южном направлении, опираясь на тросточку и раздавливая ею попадавшихся мне по дороге скорпионов.

Я знал, почему первый сын жены Фрэнка больше не писал.
Но Фрэнку об этом незачем было знать.