Беседа в парке

Гляжу, как виниловым диском
Бархатная тень заслонила восход,
Девочка лет двенадцати прожевала ириску,
Выплюнула. Трактор-очиститель напомнил марсоход.
Муза Ивановна, придите ко мне,
Сядьте, налейте, пожалуйста, Петрарки,
Вот так, но-но, какая поЭзия, бурлит в животе,
И наши Каменские арки - Питерские арки.
Ты, Муза, прости конфузы, лузлы мои, о’кей?
Обслюнявился деятель, вирши-тралы
Выбили дрянь, из белого остался рэд,
Танки поставили на рельсы и соломенные шпалы.
Чего я о в***е - она рядом, просвистевшая
Группой ДДТ и промямленная оппозиционерами.
Нам с тобой, моя Муза, ярлыков навешали,
Искрящихся вольтами, ватами и амперами;
Впроголодь, загодя, без паники и сучка с задоринкой
Надышусь волей апрельского вечера
В гравитации с очесами жёлтого дворника,
Жёлтого, как жилеты Франции. Ну, велено:
Если любить, то без эргономики и экономики,
Доказывая, не углубляясь в математику,
Любить ядерном грибом Японии -
Забыться как одинокая собака Хатико.
Ганбэй! ЗА МОЮ МУЗУ ИВАНОВНУ!
Бинго, у прохожих рты отклеились в шоке,
Эге-гей, дурни, поднимите любовь краном:
Амок заливает любовь в засаленном морге.
Парень на жигулях не строил лустгаузы
Монплезира, но любит без отступлений и теорий,
Муза Ивановна любит, не отвлекаясь на паузу,
А всем вам бы покричать: “доселе, дотоле, доколе!”.
Поливинилхлорид выветрился в двадцати метрах в секунду,
Кромкой юга покрылся север. Поговорили...
Если из Клеймёнова сделают за выскочки Иуду
В шрамах и фингалах в костюме гилли,
Значит, танцы с бубном не пропали в хозяйстве,
Настучат, напшикают где, что К.И.М. кончился.
Но я не умер, я заржавел в другой биологической среде:
ЯвКаменскеживуиучусьзаблагодарностиотсроченный.