Опять к себе придирчив я и строг

Опять к себе придирчив я и строг,
Как цепкий ум завзятого главбуха.
Я не люблю, проглатывая слог,
Трепаться, словно древняя старуха.

Мне не по нраву сумрак поутру
И луч души, сорвавшийся в ущелье, -
Я не корю себя, когда ору
На тех, кто пьёт кровавое веселье.

Я не люблю предательство и ложь,
Ползущее с доверчивою миной,
И потому мне очень невтерпёж,
Когда планету делают пустыней.

Прошу понять - я сроду не педант,
И объясню в дугу согнувшим спины:
С моей души не сорван аксельбант
Лишь потому, что честь и я едины!

Впиталось мне из детства с молоком
Далёкое, но истинное что-то -
Я сам есть миг, пронёсшийся мельком
От тяжкого падения до взлёта.

Идя по тропам счастья и невзгод,
Напомню вам культурно и без мата,
Что стал при жизни, чем безмерно горд,
Простым осколком антиквариата.

Мои мосты без вычурных перил
Прочней чем сталь, где нечему ломаться -
Ведь я себе на совесть их варил,
Чтобы по ним на небо подниматься.

Другим оставив бряцанье наград,
Скажу Петру у входа в новый терем:
Привет, старик. Служить за совесть рад,
Выслуживаться вовсе не намерен!