Без названия

Невероятностью остуды
Морочил голову закат.
Неярко, кашляя простудой,
Февральский сыпал снегопад.

Сибирский город за Уралом,
Забытый богом уголок.
Как этих улиц было мало,
Но как пронзителен итог.

Как тесно в суете и дрёме
Дворов и скромных площадей.
И день, промотанный в истоме,
Под вечер требует людей.

Веселья, пьяного угара,
Кабацких шуток и затей.
И целой жизни будет мало,
Коль вздумал расплатиться ей.

И счастья звонкого монетой
Блеснёт средь посторонних тел
Фигурка той полуодетой,
На чьи запястья всё смотрел.

Смотрел, но будто в жизни прошлой,
Которой выстыл санный след.
И вот шагнёт она не пошло
Из тех полузабытых лет.

И закружит, и заиграет
На все лады, на струнах всех.
Души цветов не обрывает
Очаровательнейший грех.

От элексира иль от яда
Пред ней склонится голова.
Смеётся, переменам рада,
Но не касается ума.

Невероятностью и дымом
Чихает города портрет.
Становится невыносимым
За рамки прошлого секрет.

И оттого чужой и пьяной
Он не поранит тонких крыл.
В душе есть место океану,
А в душе кран, его открыл

И вот она вода, стихия
В лицо, наотмашь и в внахлёст.
Бредёшь потом, шаги глухие
Послушно принимает мост.