Акварельное горе

Что не весел? Что в темпе, взвинченном,
белокурые херувимчики
снова пляшут на подоконнике,
выметая подолом ночь?
В переводе с печали музыка —
значит, замкнутый круг не сузится,
между нами аккорды времени
так и будут моря толочь.

В ипостаси цыганской девочки
мой гипноз на тебя не действует —
шёпот режет в ошмётки холодность,
а в глазах ледяная мгла.
Будто идол в разбитом зеркале,
пустотой вещих снов отвергнутый,
будто вьюгой смело вселенную
и последняя боль стекла.

Вот рука моя. Я есмь девушка
и с веслом, и с мечом, поведавшим
о бездействии и баталиях
на арене ревнивых смут.
Я взываю тебя к спасению!
Мы не первые, не последние,
кто, не зная пощады слабости,
отрекаются и не ждут.

Вот душа моя — в платье феином
начинает любовь высмеивать.
Я мечтаю порой о глупостях
в ипостаси почти святой:
улететь с тобой в дали дальние,
чтоб одно на двоих желание
будоражило и баюкало
ожидаемой теплотой.

Вот признание, вот прощение!
Я не более, ты не менее
искажаешь полёт фантазии
и венок расплетённых нег.
Перетрётся и перемелется
муть осадка корней и зелени…
Всё забудется, милый, с выдохом
акварельного горя вверх.