Ключ истины

4

В большинстве случаев Джордан Хоук прекрасно переносил одиночество. Когда он работал, думал о работе или пытался не работать, то любил скрываться от всех в тиши своего кабинета.

В эти периоды жизнь, шум, движение, краски на улицах за окном были для него чем то вроде фильма, который можно смотреть, а можно и не смотреть, в зависимости от настроения.

Чаще — намного чаще — он любил наблюдать за жизнью через стекло, чем быть ее участником.

Нью Йорк спас его, по настоящему спас. Заставил выжить, стать личностью, мужчиной — не чьим то сыном или другом, не просто студентом, а мужчиной, которому приходится надеяться только на себя. В тот первый неспокойный год город подталкивал и теребил его своими жесткими щупальцами, ежедневно напоминая, что ему абсолютно все равно, выплывет Джордан Хоук или утонет.

Он научился плавать.

Научился ценить шум, действие, людей.

Полюбил эгоизм и щедрость Нью Йорка, его привычку не считаться с мнением всего остального мира.

И тем не менее чем больше Джордан Хоук учился, чем больше наблюдал за жизнью в мегаполисе и приспосабливался к ней, тем яснее понимал, что в душе остается парнем из провинции.

Конечно, он всегда будет благодарен Нью Йорку.

Увлекшись работой, Джордан погружался в другой мир, но не тот, что бурлил за окном, а тот, который существовал у него в голове. Он был похож не на многочасовой сериал, а на настоящую жизнь — больше чем сама жизнь.

Джордан научился видеть разницу между двумя этими мирами и ценить их детали. Он прекрасно понимал, что обрел эту способность лишь потому, что сумел порвать путы прошлого и с головой окунулся в новую жизнь.

Писательский труд не превратился для него в рутину, продолжая преподносить сюрпризы. Джордан не переставал удивляться наслаждению, которое получает от работы. А еще тому, насколько тяжелым был этот труд. Он оказался похожим на страстную, безответную любовь к прекрасной, но зачастую капризной и коварной женщине.

Хоук получал удовольствие от каждого мгновения.

Профессия помогла справиться с горем после смерти матери. Дала ему направление, цель и достаточно злости, чтобы вытащить себя из болота.

Работа приносила ему радость и огромное удовлетворение. Наряду с этим она дала Джордану финансовую независимость, которой он никогда не имел и о которой даже не мечтал.

Тот, кто утверждает, что не в деньгах счастье, никогда не пересчитывал монеты, завалившиеся между диванными подушками.

Дана ушла, но ее слова все еще звучали у него в голове. Джордан был не в состоянии наслаждаться уединением, не мог отгородиться от мира работой.

Хоук подумал, что одиночество особенно сильно ощущается в те минуты, когда человек окружен прошлым.

Пойти прогуляться? Тоже нет никакого смысла. Слишком много знакомых — они будут останавливать его, пытаться завязать разговор, задавать вопросы, высказывать собственное мнение. Ему не удастся затеряться в Вэлли так, как в Нью Йорке.

Именно поэтому он сбежал туда. И именно поэтому вернулся.

Сейчас ему нужно сесть за руль и куда нибудь уехать. Покинуть эти стены, от которых словно все еще отражается эхо сказанных Даной слов.

Я тебя любила.

Господи! Господи, как он мог этого не видеть? Неужели он был таким бестолковым? Или Дана сумела скрыть свои чувства?

Джордан вышел из дома, сел в свой «Тандерберд» и завел мотор. Он любил ощущение скорости. Любил носиться по дорогам без определенной цели.

Включив музыку, Джордан сразу прибавил громкость. Ему было все равно, что слушать, — лишь бы погромче. Из города он выехал под стремительные аккорды гитары Эрика Клэптона.

Все эти годы Джордан знал, что обидел Дану, хотя думал, что задел лишь ее самолюбие, и полагал, что именно этого и хотел. Он понимал, что Дана взбешена — она этого и не скрывала, — но предполагал, что все дело в уязвленной гордости.

Знай он, что Дана его любит, постарался бы что нибудь придумать, смягчить разрыв.

Или нет?

Хотелось бы надеяться. Они были друзьями. Даже влюбившись друг в друга, оставались друзьями, а намеренно обидеть друга он не мог.

Он не смог бы сделать Дану счастливой. В тот период своей жизни он ни одну женщину не смог бы сделать счастливой. Дане повезло, что их отношения прервались.

Джордан повернул к горам и начал медленно подниматься по извилистой дороге.

Дана его любила. И теперь он ничего не может с этим сделать. Как, впрочем, и тогда не мог. Он не был готов к большой любви. Даже не знал, как определить это чувство, что о нем думать.

Черт возьми! Когда речь шла о Дане, он вообще терял способность думать. Когда он в тот раз приехал домой из университета, от одного взгляда на Дану, от одной мысли о ней кровь вскипала у него в жилах.

Это пугало Джордана.

Теперь он мог вспоминать об этом с улыбкой. Шок от своей реакции на нее, чувство вины от эротических фантазий с участием сестры лучшего друга…

Он был испуган, очарован и постоянно думал о ней.

Высокая, красивая, острая на язык Дана Стил. Ее низкий грудной смех… Пытливый ум и взрывной характер… Все в ней волновало Джордана.

И до сих пор волнует, будь он проклят!

Сейчас, когда он вернулся в Вэлли и снова увидел Дану в доме Флинна, разгневанную и прекрасную, его пронзило острое желание. Ее неприкрытая ненависть сводила с ума.
Если бы им каким то образом удалось реанимировать прежнюю дружбу, восстановить понимание и симпатию, возможно, из этого что нибудь вышло бы.

Правда, Джордан не знал, что именно могло бы из этого выйти, но он очень хотел, чтобы Дана вернулась в его жизнь.

И в его постель тоже. Отрицать это было бы глупо.

Сегодня в магазине они сделали маленький шажок навстречу друг другу. Какое то время держались свободно и непринужденно, словно всех этих лет врозь и не было.

Но ведь они были! Как только они с Даной вспомнили эти годы, то мгновенно притормозили, и разделявшая их пропасть снова расширилась.

Значит, теперь у него есть цель, решил Джордан. Он должен найти способ вновь завоевать ее. Снова стать ее другом и возлюбленным — в любом порядке, как им обоим будет комфортнее.

Помимо всего прочего, ему дают шанс поиски ключа. Он непременно воспользуется этим шансом.

Осознав, что он на дороге в Ворриорз Пик, Джордан съехал на обочину и остановился.

Он вспоминал, как мальчишкой взбирался на высокую каменную стену вместе с Брэдом и Флинном. Они тогда добывали упаковку пива, хотя были еще слишком молоды и им не продавали спиртное, и ставили палатку в лесу.

В то время Ворриорз Пик был необитаем — огромный, странный, пугающий замок. Самое лучшее место для юнцов, выпивших по две банки пива.

Джордан вышел из машины.

Тогда высоко в небе сияла полная луна… Само небо было черным, бездонным. Легкий ветерок шевелил листья деревьев — они словно что-то шептали.

Сейчас он видел эту картину так же ясно, как тогда. Может быть, даже яснее. Джордан удивился, но это было именно так. Конечно, он стал старше и спокойнее, а также — сие нельзя не признать — несколько приукрасил воспоминания.

Ему нравилось представлять стелющийся по земле туман, круглую белую луну, словно выгравированную на стеклянном куполе неба. Звезды, острые, как наконечники стрел. Тихое, пугающее уханье совы, шорох ночных существ в высокой траве. Издалека доносился лай собаки.

Он добавил эти детали, когда описывал замок и ту ночь в своей первой большой книге.

Впрочем, одну сцену из «Призрачного стража» ему не пришлось выдумывать. Она была реальна. Он все видел собственными глазами.

Даже сегодня, в свои тридцать лет, давно избавившись от юношеской восторженности, Джордан верил, что ему ничего не померещилось.

Женщина шла по круговому балкону под ярко светящей луной, растворяясь в тени и снова выныривая на свет, будто призрачная… Струящиеся волосы, развевающийся плащ. Джордан был уверен, что это плащ.

Повелительница ночи. Так он подумал тогда и так думал теперь. Воплощение ночи.

Когда Джордан подошел к железным воротам и стал через прутья разглядываить огромный замок на склоне горы, он ощутил устремленный на него взгляд. Хоук не мог видеть лица женщины, но почему то был уверен в том, что она смотрит ему прямо в глаза.

Его словно толкнула какая то сила. Удар, призванный разбудить, а не причинить боль.

В мозгу будто вспыхнул огонь, потушить который не могли ни молодость, ни выпитое пиво, ни даже страх.

Женщина смотрела на него, вспоминал Джордан, скользя взглядом по балкону. И она его знала.

Флинн и Брэд ее не видели. Когда он пришел в себя и позвал друзей, призрачная фигура уже исчезла.

Разумеется, они испугались. Их охватила странное чувство — смесь восхищения и страха. Вызвать такое могут только привидения и всякие сказочные существа.

Много лет спустя, когда Хоук писал об этом, он превратил женщину в призрак, хотя точно знал и теперь тоже в этом не сомневается, что повелительница ночи была такой же живой, как он сам.

— Не знаю, кто ты, — прошептал Джордан, — но ты помогла мне найти себя. Спасибо.

Сейчас он снова стоял у ворот, засунув руки в карманы, и смотрел сквозь прутья. Этот дом был неотъемлемой частью его прошлого, и, как ни странно, с ним же было связано его будущее. Всего за несколько дней до звонка Флинна, спрашивавшего о картине, на которой был изображен молодой король Артур, он размышлял, нельзя ли попасть в замок на горе. Джордан купил это полотно в галерее, где работала Мэлори Прайс, повинуясь внезапному порыву. Тогда им не довелось встретиться, а сейчас картина помогла Мэлори понять не только где искать ключ, но и как его оттуда достать. Кроме того, это полотно, как и картина «Спящие принцессы», купленная Брэдом, было написано Ровеной. Много веков назад.

Нью Йорк сделал свое дело. Джордан уже был готов к переменам. Готов вернуться домой. Флинн значительно облегчил ему все это.

У него появился повод приехать. Одного взгляда на величественные склоны Аппалачей было достаточно, чтобы понять: он хочет снова жить здесь.

На этот раз — как ни удивительно — он приехал, чтобы остаться.

Ему нужны эти горы. Буйство красок осенью, сочная зелень летом. Зимой он будет любоваться застывшими белыми склонами, а весной видеть, как они пробуждаются к жизни.

Ему нужен Вэлли с его аккуратными улочками и толпами туристов. Он хочет видеть людей, знающих его с детства, ощущать запах жарящегося на гриле мяса с задних дворов, узнавать местные сплетни.

Ему нужны друзья — нужны радость и спокойствие, которые они дарят. Пицца из коробки, пиво на крыльце, старые шутки — им никто не смеется так, как друг детства.

А еще ему нужен этот дом, понял Джордан Хоук, и лицо его медленно расплылось в улыбке. Нужен так же сильно, как тому шестнадцатилетнему мечтателю, перед которым открывались неизведанные миры.

Итак, он будет ждать благоприятного случая — терпения у него сейчас больше, чем в шестнадцать лет. Он выяснит, что Ровена и Питт намерены сделать с Ворриорз Пик, когда покинут его, независимо от того, куда эти люди — или боги? — отправятся.

Возможно, дом связан не только с его прошлым, но и будущим.

Джордан вспомнил подсказку Ровены. Это он принадлежит прошлому Даны и — хочет она того или нет — настоящему. И вполне возможно, ему найдется место, правда, неизвестно какое, в ее будущем.

Интересно, как связаны он сам и Ворриорз Пик с ключом, который предстоит найти Дане?

И не слишком ли самонадеянно думать, что он способен повлиять на события?

— Возможно… — задумчиво ответил сам себе Джордан. — Но в данный момент я не вижу никаких препятствий.

Он бросил последний взгляд на замок, повернулся и пошел к машине. Нужно вернуться к Флинну и спокойно все обдумать, рассмотреть под разными углами.

Затем он изложит результаты своих размышлений Дане. И совершенно неважно, пожелает она его выслушать или нет.

У Брэдли Уэйна были свои расчеты и планы. Зоя Маккорт оставалась для него загадкой. Вот только что обиделась и была раздражена, а через секунду стала спокойной и безупречно вежливой. Казалось, нужно лишь постучать, и дверь к ней откроется. Брэд уже видел искорки юмора и веселья, а потом дверь вдруг захлопывалась у него перед носом, обдав потоком холодного воздуха.У Брэдли Уэйна были свои расчеты и планы. Зоя Маккорт оставалась для него загадкой. Вот только что обиделась и была раздражена, а через секунду стала спокойной и безупречно вежливой. Казалось, нужно лишь постучать, и дверь к ней откроется. Брэд уже видел искорки юмора и веселья, а потом дверь вдруг захлопывалась у него перед носом, обдав потоком холодного воздуха.

Уэйну еще не приходилось встречать женщину, которая невзлюбила бы его с первого взгляда. Особенно обидным было то, что она же оказалась первой женщиной, к которой его неудержимо влекло.

Брэд не мог забыть ее лицо уже три года, с тех пор как увидел картину — второе полотно, на котором были изображены спящие принцессы, написанное Ровеной.

Принцесса с лицом Зои Маккорт, три тысячи лет спящая в стеклянном гробу.

Глупо, конечно, но Брэд с первого взгляда влюбился в девушку на картине.

Реальная женщина оказалась крепким орешком, но упорство — фамильная черта Уэйнов. И воля к победе тоже.

Если бы в тот день в магазин пришла Зоя, он отменил бы все дела и сам ей все показал и рассказал. Тогда ему удалось бы провести с ней какое то время, поддерживая разговор одновременно в деловом и дружелюбном тоне.

Впрочем, когда у Зои сломалась машина и Брэд предложил ее подвезти, ситуация тоже казалась вполне подходящей для делового и дружелюбного общения.

Тем не менее он отпугнул ее, указав на неразумность попыток заняться ремонтом автомобиля в вечернем костюме, и по той же причине отказался копаться в моторе сам.

Он предложил вызвать техпомощь, правда? При воспоминании об этом Брэд снова почувствовал раздражение. Он целых десять минут спорил с Зоей, так что они оба в любом случае опаздывали в Ворриорз Пик.

Потом Зоя наконец нехотя согласилась поехать в его машине, но все время держалась очень холодно.

Брэд был просто без ума от нее.

— Больной, — пробормотал он, сворачивая на улицу, где стоял дом Зои. — Ты больной, Уэйн.

Ее маленький домик располагался в стороне от дороги на крохотной аккуратной лужайке. Вдоль солнечной левой стены Зоя посадила осенние цветы. Сам дом был веселого желтого цвета с яркой белой отделкой. Во дворе на боку лежал красный детский велосипед, напомнивший, что у Зои есть сын, которого Брэд еще не видел.

Он остановил свой новенький «Мерседес» рядом с ее древним хэтчбеком.

Брэд вышел и достал из багажника складную стремянку — подарок, который должен был склонить чашу весов в его пользу. Подтащив стремянку к крыльцу, он поймал себя на том, что нервно приглаживает волосы.

Уэйну четвертому еще никогда не приходилось нервничать из за женщин. Разозлившись на себя, наследник империи Уэйнов отрывисто постучал.

Дверь открыл мальчик, и Брэд понял, что второй раз в жизни ослеплен человеческим лицом. Саймон был точной копией матери — темноволосый, с карими глазами и острыми чертами лица. Волосы всклокочены, взгляд холодный, подозрительный, но это нисколько не портило экзотическую красоту мальчика. Брэд подумал, что лет через десять одноклассницы будут сходить по нему с ума.

У Уэйна было много юных кузенов и кузин, племянников и племянниц, и он знал, как обращаться с детьми такого возраств.

— Ты Саймон? — Улыбка Брэда означала: «Я не опасен, и мне можно доверять». — Меня зовут Брэд Уэйн, я друг твоей мамы. Вроде того… Она дома?

— Ага… Мама дома. — Мальчик окинул его быстрым взглядом, но у Брэда сложилось впечатление, что его всесторонне оценивают, причем вердикт еще не вынесен. — Подождите здесь, потому что мне не разрешают пускать в дом незнакомых людей.

— Это правильно. Я подожду.

Дверь захлопнулась перед носом Брэда. «Действительно, копия Зои», — подумал он и услышал громкий голос мальчика:

— Мама! Тут пришел какой то парень. Похож на адвоката или что-то в этом роде.

— О господи!.. — пробормотал Брэд, подняв глаза к небу, словно надеялся услышать оттуда что нибудь обнадеживающее.

Через несколько секунд дверь снова открылась. Выражение лица Зои менялось, как в калейдоскопе: недоумение, удивление, затем раздражение.

— Ой! Это вы? Э-э… Я чем то могу вам помочь?

«Для начала разрешила бы поцеловать себя…» — подумал Брэд, сохраняя на лице непринужденную улыбку.

— Сегодня в магазин приезжала Дана. Купила кое что.

— Я знаю. — Зоя заткнула кухонное полотенца за пояс джинсов, и теперь оно свисало вдоль бедра. — Она что-то забыла?

— Не совсем. Я просто подумал, что вам может пригодиться вот это, — Брэд приподнял подарок, прислоненный к стене дома, и с удовольствием увидел, что сначала Зоя удивленно заморгала, а потом рассмеялась.

По настоящему рассмеялась. Уэйну нравился ее смех — звук, искорки в глазах, все лицо.

— Вы принесли стремянку?

— Незаменимый предмет при ремонте любого помещения.

— Да. У меня такая уже есть. — Зоя решила, что это звучит невежливо, покраснела и поспешно прибавила: — Только… старая. Нам, конечно, нужна другая. Хорошо, что вы об этом подумали.

— Фирма «Сделай сам» любит своих клиентов. Куда мне поставить стремянку?

— Ах да! — Зоя оглянулась и вздохнула: — Просто занесите ее в дом. Я потом решу. — Она отступила и наткнулась на сына, который выглядывал у нее из за спины. — Саймон, это мистер Уэйн. Старый друг Флинна.

— Он сказал, что твой друг…

— Я работаю над этим, — уточнил Брэд и внес стремянку в дом. — Привет, Саймон. Как дела?

— Нормально. А вы всегда развозите лестницы в таком костюме?

— Саймон!

— Хороший вопрос. — Брэд предпочел не заметить возглас Зои и повернулся к мальчику: — Сегодня у меня была пара деловых встреч. Костюм придает солидности.

— Только в нем неудобно. В прошлом году мама заставила меня надеть костюм на свадьбу тети Джолин. С галстуком. Фальшивым.

— Спасибо за комментарии. — Зоя обняла сына за плечи, и мальчик улыбнулся.

Брэд любовался, как они смотрят друг на друга.

— Уроки сделал?

— Сделал. Значит, можно поиграть в видеоигры.

— Двадцать минут.

— Сорок пять.

— Тридцать.

— Ура! — Саймон выскользнул из объятий матери и бросился через всю комнату к телевизору.

Теперь, когда ее руки не обнимали сына, Зоя не знала, куда их девать. Она погладила стремянку.

— Замечательная лестница! Из стекловолокна — такая легкая и, наверное, удобная.

— Наш девиз: «Качество и эффективность».

Из маленькой гостиной донесся рев бейсбольного стадиона.

— Его любимая игра, — объяснила Зоя. — Саймона хлебом не корми, дай поиграть в бейсбол — настоящий или виртуальный. — Она смущенно откашлялась, размышляя, как в таких случаях принято себя вести. — Э-э… не хотите что нибудь выпить?
— С удовольствием. Все равно что.

— Хорошо. — Она улыбнулась, мысленно проклиная все на свете. — Проходите. Присаживайтесь. Подождите минутку.

«Что мне делать с Брэдли Уэйном? — растерянно спрашивала себя Зоя Маккорт по дороге на кухню. — Заявился ко мне домой… Сидит в гостиной в своих роскошных туфлях. За час до обеда».

Зоя прижала ладони к глазам и приказала себе успокоиться. Все в порядке, все в полном порядке. Брэдли Уэйн проявил заботу и заслуживает бокал или чашку… чего нибудь и нескольких минут непринужденной беседы.

Только она не знает, о чем с ним говорить… Зоя не понимала таких мужчин. Мужчин с большими деньгами. Мужчин, для которых нет ничего невозможного.

Он заставлял ее глупо нервничать и обижаться.

Принести ему бокал вина? Нет, он за рулем, да и вино у нее не самое лучшее. Кофе? Чай?

Проклятье!..

Совсем растерявшись, Зоя открыла холодильник. Сок, молоко.

Вот вам стакан молока, Брэдли Чарлз Уэйн четвертый, один из самых богатых и влиятельных людей не только Пенсильвании, но и всей страны. Пейте и идите своей дорогой.

Зоя тяжело вздохнула и достала из буфета бутылку имбирного пива. Она взяла свой самый красивый стакан, проверила, нет ли на нем разводов от воды, наполнила льдом и налила пиво, внимательно следя за тем, чтобы остановиться в полудюйме от края.

Она разгладила складки на рубашке, надетой поверх джинсов, и скосила взгляд на толстые серые носки, заменявшие ей тапочки. Оставалось надеяться, что от нее не пахнет чистящим средством, которым она драила латунную подставку для зонтов, купленную на блошином рынке.

«Хотя он и в костюме, — подумала Зоя, расправляя плечи, — мне нечего стесняться в собственном доме».

Она принесет ему пиво, вежливо — и уж, конечно, недолго — побеседует о чем нибудь, а затем выпроводит.

Вне всяких сомнений, у него есть более важные дела, чем сидеть у нее в гостиной, пить имбирное пиво и смотреть, как девятилетний мальчишка играет в видеобейсбол.

Зоя вошла в гостиную и замерла со стаканом в руке.

Брэдли Чарлз Уэйн четвертый не смотрел, как играет Саймон. К глубочайшему изумлению Зои, он в своем шикарном костюме сидел на полу и играл с ее сыном.

— Два страйка, приятель. Тебе конец! — Саймон усмехнулся и поерзал, готовясь к следующему розыгрышу.

— Размечтался, дружок! Видишь моего парня на третьей линии? Он еще себя покажет.

Зоя сделала несколько шагов, но на нее никто не обратил внимания — на экране мяч со свистом рассекал воздух, затем послышался удар биты по виртуальной коже.

— Лови, лови, лови, — шепотом, словно молитву, повторял Саймон. — Да, да, сделай его!

— Раннер пошел, — сказал Брэд. — Смотри, как он бежит к основной базе. Бросок… уклоняется, и…

«Сэйф!» — объявил судья на основной базе.

— Вот так! — Брэд ткнул Саймона локтем. — Один — ноль.

— Неплохо. Для ветерана, — усмехнулся Саймон. — А теперь приготовься.

— Прошу прощения. Я принесла вам имбирное пиво.

— Перерыв! — Брэд повернулся к Зое: — Спасибо. Вы не будете против, если мы сыграем еще один иннинг?

— Нет. Конечно, не буду. — Зоя поставила стакан на кофейный столик, не понимая, что делать дальше. — Я вернусь на кухню. Мне нужно заняться обедом.

Взгляд у Уэйна был открытый, непринужденный, и Зоя с ужасом услышала слова, слетевшие помимо воли с ее губ:

— Если хотите, оставайтесь. Сегодня у нас курица.

— Спасибо, не откажусь.

Брэд отвернулся и возобновил игру.

«Нужно запомнить: никаких роз и шампанского, — подумал он. — Путь к сердцу этой женщины лежит через товары для ремонта дома».

Пока Зоя в растерянности стояла на кухне, размышляя, как превратить обыкновенную курицу в блюдо, достойное изысканного вкуса миллионера, Дана лечила уязвленное самолюбие купленной в кафе пиццей.

Она не собиралась ему признаваться в любви. Никогда. Зачем давать еще один повод для насмешек?

Хотя Джордан Хоук не смеялся, признала Дана, запивая пиццу холодным пивом. Если честно, у него был такой вид, словно прямо в середину лба ему попала резиновая пуля.

Нельзя сказать, что Джордан обрадовался или возгордился, услышав, что она его любила.

Сначала Хоук показался ей потрясенным, потом расстроенным.

О господи! Может, это еще хуже.

Она угрюмо посмотрела на пиццу. Рядом с ней на столе лежала раскрытая книга, но Дана не прочитала ни слова. Она убеждала себя в том, что нужно просто привыкнуть к тому, что произошло.

Ей следует избавиться от навязчивых мыслей о Джордане Хоуке. И не только потому, что ей есть чем заняться и о чем подумать! Это просто вредно.

Совершенно очевидно, что он будет болтаться здесь еще несколько недель и им придется время от времени видеться — в противном случае на горизонте вырисовывается перспектива отказаться от встреч с Флинном и Брэдом.

Если принять во внимание все то, что произошло с ней за последний месяц, придется признать, что Джордан должен был вернуться. Во всей этой истории у него есть своя роль.

И, черт возьми, он может оказаться полезным.

У Хоука острый ум, он способен подмечать и запоминать мелкие детали.

Именно это качество и помогло ему добиться успеха в профессии, вынуждена была признать Дана. Но у нее скорее отсохнет язык, чем она скажет об этом Джордану.

И тем не менее он талантлив.

Выбирая между ней и талантом, Джордан предпочел талант, и ей это до сих пор причиняет боль. Но если он поможет найти ключ, она согласна забыть о боли. По крайней мере, на время.

Отплатить ему можно будет потом.

Этой мыслью Дана успокоилась и снова сосредоточилась на пицце. Завтра нужно будет начать все сначала. У нее впереди целый день, целая неделя и целый месяц, чтобы сделать то, что она считает необходимым. И при этом не надо заводить будильник или одеваться, чтобы идти на работу.

Ей даже не обязательно снимать пижаму. Она составит план действий, займется исследованиями, будет бродить по Интернету в поисках информации.

Позвонит Зое и Мэлори, договорится о следующей встрече. Им хорошо работается вместе.

Может быть, они начнут ремонтировать дом. Физический труд помогает думать.

Первый ключ был спрятан — если можно так выразиться — в здании, которое они купили. И не то чтобы спрятан. Мэлори сначала нарисовала ключ, а потом вытащила его из картины. Как король Артур вытащил свой меч из камня…

Возможно, второй ключ тоже можно будет обрести в доме. Или хоть нащупать путь к нему.

В любом случае это уже реальный план, за исполнение которого можно браться.

Дана отодвинула остатки пиццы, встала и пошла к телефону. Она позвонила Мэлори. Подруга вовсе не удивилась предложению посвятить весь завтрашний день покраске стен. Дана набрала номер Зои:Возможно, второй ключ тоже можно будет обрести в доме. Или хоть нащупать путь к нему.

В любом случае это уже реальный план, за исполнение которого можно браться.

Дана отодвинула остатки пиццы, встала и пошла к телефону. Она позвонила Мэлори. Подруга вовсе не удивилась предложению посвятить весь завтрашний день покраске стен. Дана набрала номер Зои:

— Привет! Это я. Только что говорила по телефону с Мэл. Завтра мы начинаем преображать дом. В девять часов. Мэлори хотела в восемь, но я не собираюсь так рано вставать, когда мне за это не платят.

— Отлично, в девять. Послушай, Дана, — голос Зои понизился до приглушенного шепота, — здесь Брэдли.

— Да что ты? Тогда не буду тебе мешать. Завтра…

— Нет, подожди. Что мне с ним делать?

— Ну, Зоя, откуда мне знать? А что ты хочешь с ним делать?

— Ничего. — Голос на секунду стал громче, затем Зоя опять зашептала: — Сама не знаю, как это произошло. Он сидит в гостиной и играет с Саймоном в видеоигру, бейсбол. В костюме…

— Саймон в костюме? — Дана прищелкнула языком. — У тебя в доме строгие порядки.

— Перестань! — Зоя хихикнула. — Он в костюме. Брэдли Уэйн. Явился ко мне со стремянкой, и не успела я опомниться…

— С чем он явился? Со стремянкой?!

— Он подарил мне… то есть нам… стремянку… — снова зашептала Зоя. — Наверное, за то, что мы купили краску и инструменты. Подумал, что лестница нам пригодится.

— Очень мило с его стороны. И вообще он отличный парень.

— Все они отличные! А что мне делать с курицей?

— Брэд принес тебе и курицу?

— Нет! — На другом конце провода послышался смех. — Почему кто то должен приносить мне курицу?

— Вот и я удивилась.

— Я разморозила куриные грудки. К обеду. Что мне теперь с ними делать?

— Попробуй их приготовить. Черт возьми, Зоя! Расслабься. Это всего лишь Брэд. Брось курицу на сковородку, свари рис или картошку и посыпь какой нибудь зеленью. Он непривередливый.

— Только не говори, что он непривередливый. — Зоя снова перешла на еле слышный шепот: — Он носит «Аудемар Пиге». Думаешь, я не понимаю, что это такое?

«Просто удивительно, — подумала Дана, — как это Брэду удалось превратить такую разумную женщину, как Зоя, в истеричную дурочку».

— Ладно, проглочу наживку. Что такое «Аудемар Пиге»? Это действительно так сексуально?

— Часы. Стоят больше, чем мой дом. Во всяком случае, не меньше. Ладно, неважно. — Последовала продолжительная пауза, закончившаяся вздохом. — Я сама себя накручиваю, а это глупо.

— Не буду с тобой спорить.

— До завтра.

Дана покачала головой и повесила трубку. Теперь у нее появилась еще одна причина ждать завтрашнего утра. Это рассказ о том, как Зоя Маккорт и Брэд Уэйн пообедали курицей.

Но ей, в конце концов, тоже надо себя побаловать. Она возьмет книгу и ляжет в горячую ванну — надолго.