плоть просыпается

плоть просыпается.
голос что-то говорит,
вещает, пророчит,
но он не слышен.
соблазн сильнее,
он как кит плещется в море.
и вода рассказывает о своей жизни,
о том, как она медленно исчезает.
тьма воды - это лепет плоти.
из диких волн созидается вожделение,
и пьяно падает мужик в сено,
чтобы говорить, говорить без остановки,
говорить о жизни,
как будто она только закончилась,
как будто из диких ладоней
в руку дьяволу падает женщина,
властительница миров и умов.

чтобы слышать,  нужно знать,
что говоришь.
говорение, по сути, бесконечно.
лишь на некоторых гранях
обозначиваются и пределы его,
и его смысл.
вообще, говорение не имеет предела,
поскольку оно преследует цели желания
и жизни. жизнь не знает конца,
пока она не закончится.
так, все молчит,
пока не будет услышано и воспето,
услышано и облагорожено,
услышано и осуществлено.
не могли бы мы желать,
если бы мы не были.
любое желание может быть удовлетворена.
но за ним следует пустота
следующего, которое тоже требует
удовлетворения без оглядки на предыдущее.
мы могли остановиться на одном желании
и преследовать его до бесконечности,
ограничиваясь его неосуществлением.
так мы могли бы быть рыбой
и плыть по морю, не зная ни начала его,
ни конца,
мы могли бы быть человеком и не
знать предела ни счастья,
ни земли, ни самого человека.
поэтому говорить о желании нужно
условно.
и о человеке нужно говорить условно,
преследуя и смысл его,
и его значение.
на краю ночи мы могли бы играть с ним
в прятки.
мы могли бы стать человеком,
который не знает конца жизни,
когда умирает.
поэтому смерть тоже условна,
поскольку она не ограничивает желание,
она лишь его останавливает,
препятствует его неизбывному потоку.