Сумасшествие

Сумасшествие ловит, сшибает на полпути, а потом, заперев на цепочке
Золочёный замок, возвращается в мой аул.
Как ещё называют горе, если не Палпатин? Только это цветочки,
Настоящее горе — это "я уже не могу".

Знаешь,
Тошно смотреть на места районного сборища, где мы пели с тобой, целовались, ну а ещё
По ночам гуляли, державшись крепко за ру;ки.
Я так и не понял — кто же из нас чудовище? Может, вены домов мне подскажут ведущий счёт? —
Потому что я до сих пор не знаю, кто и кого зарубит.

Мой подъезд, та площадка в соседних улицах и "Магнит"
Снова клеят воспоминания к воспалённому мозгу.
Я не знаю, кто сказал, что любить — это "просто",
Потому что у меня всё ещё безумно болит
Крайность, до которой с тобою дошли, до которой тебе, как заглавной, нет дела, увы.
Я не знаю, может тебя страшило ужасное тело без головы,
Но зато это тело не видит мёртвые звёзды.

Но зато
Вижу я их отчётливо, как ясновидец глядит в наш провал,
Почему-то он жаждет ало-красную нить порвать,
А потом на словах
Обещает воздать нам былое.

Да кому, мать твою, вообще нужно такое?!

Но
Я теряю улики, теряюсь так каждый раз, пока поиски твоих слов обрывают концы реликтов —
Это слишком безлико, но я стараюсь не пасть, ведь я верю в любовь, но любовь не верит в великих.

Только вот,
Вновь кольцуясь в Сатирикон,
Что-то бросит меня прямо к твоим ногам.
Это всё, конечно, немыслимый моветон,
Но смеяться с меня будет даже слепой великан.

Помнишь
Этот праздник, что мой был, но его я отдал тебе, дабы счастлива ты была,
А затем всю совместную нашу ночь?
И теперь меня скорбью дразнит этот злой балаган из бед, мол, я жалкий тупой быдлан,
А я просто хотел помочь.

И теперь, закрывая гештальт, завязав эпилог,
Я скажу, что бегу из трескучего того самого
Горя, и оно теперь мой конечный и верный итог.

Остаётся как-то начать учиться жить с этим заново.

03/08/22