Поток

Ибо нет попросту на земной
поверхности тихого уголка, мы,
состоящие исключительно из одной
и той же материи, как вулканы,
желчь свою извергаем посредством клятв,
угроз, нареканий, молитв, стенаний.
Ты снова на свой существуешь ляд,
человек. Ставший частью одной из армий,
гребёшь по руинам, воронкам, телам, летишь
стремительно в пропасть, спешишь навстречу
к небытию, точно из дырки мышь
за сыром, так словно немой, исцелённый, с речью
в соседнюю комнату, дабы сказать о том,
что вот, мол, и слово моё, дорогие. Вдовый
пытаясь постигнуть мир, я с большим трудом
согласился с рядом его условий.

Евтерпа, бурлящей стремнины вид
(видно, не отыскать нужного уголка нам…)
действительность мне велит
разглядывать истуканом.
Знаешь, при взгляде со стороны
на пропасть, шумящую столь зловеще,
я начинаю видеть чужие сны,
ты – дорогие вещи…
Но к роковому шагу, но к толчее безумств
меня научил быть готовым подкожный холод.
Оттого ли мне страшно, что ни капельки не боюсь
ныне того, что с материей происходит?
…а что именно – полностью не понять,
как начала с концом существующей середине,
хоть меня заодно с данным берегом, вашу мать,
толкает судьба по этой самой стремнине.