Во спасение

Всё было на своих местах.  Было чисто убрано,  собственно, как и всегда.
В холодильнике стояли знакомые кастрюльки и чем-то заполненные судочки.  Стоял и его любимый кефир, 2,5 процента жирности. Он открыл дверцу холодильника, и не взяв ничего, тут же её закрыл . На плечиках висела выглаженная его любимая рубашка . В квартире было тихо. Да , всё было как всегда. Но он стал задыхаться. Не было её. Той, к которой он привык за столько лет, той которую перестал замечать, как не замечают воздух, когда дышат, как не замечают стук сердца, когда оно не болит. Он отвык замечать ее красоту, её индивидуальность и ум, её врождённую тактичность. И часто повышая на неё голос, сбрасывал негатив, который приносил извне. А она терпела, иногда в темноте ,оставшись одна, тихо плакала. Теперь он подумал, как же был несправедлив к ней. Благодаря её бережливости и адскому терпению, они пережили лихие 90, его становление в нулевых . Она всегда была надёжной опорой ему. Он вспомнил, как ухаживал за ней. У него был  соперник, но она выбрала его. И он тогда много чего ей наобещал, а главное, говорил, что никто её не будет так любить, как он. Ему стало стыдно. Как прошла значительная часть ее жизни рядом с ним и где то обещанное счастье?  Он мало интересовался её жизнью, мало участвовал в воспитании сына. Он жил как ему было удобно и. ..разучился жить иначе. Она не знала о его доходах ничего, поэтому он легко мог позволить себе всякие излишества, как гастрономического плана так и интимного .Он путешествовал, объясняя отлучки производственной необходимостью. Он приучил её к ненормированному графику работы. А она ждала его по ночам и очень часто напрасно. Он врал. Врал ей и по мелочам и по крупному. Наверняка она понимала это, но терпела. Даже когда жена сидела с больной матерью, он продолжал жить своей обычной жизнью, хотя понимал, как ей было тяжело.  Неужели она так сильно любила его? Ему стало не по себе. И сейчас, когда её впервые не было рядом, он растерялся. Он не знал где ее искать, краем уха он слышал несколько имён ее подруг и всё. С сыном отношения не сложились, созванивались не часто. Спрашивать о том, где мать было неловко. Он ходил по квартире и не знал, что предпринять. Потом он подошёл к её тумбочке и открыл дверцу.  Он никогда не рылся в ее вещах, собственно это было ему неинтересно, и достал связки писем, перевязанные красным, зелёным и синим шнурками и понял, что совсем не знал ее и не пытался узнать никогда. Помня её аналитический ум, он догадался, что эти письма она оставила для него, чтобы он, прочтя их, что-то смог понять. Это были письма к ней от того парня, с которым она встречалась до него. Её первая любовь. Он лихорадочно начал смотреть на даты.
За синим шнурком были совсем свежие. Он стал читать и всё понял. Вся ее жизнь отправителю была  известна. Они были близкими людьми все эти годы. Он называл её «моя Ника, золотаюшка, несравненная моя.» Там сквозила нежность и тепло. В конце каждого письма он писал « Надеюсь и жду всегда.»
Мужчина вскочил и побежал в коридор. Не было их дорожной сумки. В шифоньере отсутствовали некоторые ее вещи. Он мотался по квартире и убеждался, что она собрала вещи и ушла. Как она посмела, не известив его, не обьяснившись? Он нервно набрал номер телефона сына. Сын сказал, что она оставила ему письмо. И вчера он проводил её в аэропорт. Она улетела туда, где они учились вместе, где рождалось их чувство. И где был тот, к кому она улетела, оставив в прошлом свою первую часть жизни, чтобы спасти вторую.

15.04.2023