Капитан - мой дед

Хочу рассказать о чекистской династии,
В ней дед мой, отец и я сам принимали участие.
У всех у нас были задачи свои,
И каждый внес вклад в безопасность страны.

Все служили в контрразведке,
Каждый до своей отметки –
Капитан, майор, полковник,
Не коммерсант и не чиновник.

Итак, по порядку, я с деда начну,
Основал он чекистскую нашу семью.
Продолжил отец, ну а я завершил,
К сожалению, сына не приобщил.

В детстве дед мой Митрофан
Был активный мальчуган.
Пас коров, овец, гусей
Он с ватагою друзей.

Жил на Волге, он - казак.
Для мальчишек был вожак.
Но с сестренкою своей
Больше всех любил коней.

Мог скакать и день и ночь,
Уносясь  из дома прочь.
Ломоть хлеба, молоко -
Вот и вся еда его.

В восемнадцатом году
Двадцать стукнуло ему.
Сделал выбор он тогда
Стать военным навсегда.

Шла гражданская война,
Воевала вся страна.
Кто за белых, кто за красных,
Ничего было не ясно.

А его отец в ту пору
Денег греб большую гору.
Небольшой имел завод
И снабжал мукой народ.

Мог мой дед продолжить дело,
Жить в достатке, быть за белых,
Но он видел там и тут
Подневольный тяжкий труд.

И тогда решил он твердо
Пойти в красную колонну,
Так он сделал выбор свой,
Хоть отторгнут был семьей.

Был он без образованья,
Без чинов, какие званья.
Воевал дед в конной роте,
Был на Каспии, во флоте.

Бабушка потом моя,
Что делила с ним коня,
Говорила что мой дед
Воевал без всяких бед.

Не был ранен, не болел
И в боях остался цел.
Видела его награду –
Медаль за смелость и отвагу.

Отличался он всегда
Силой, твердостью в руках.
Храбрость, ум, смекалка, воля.
Хоть нелегкой была доля.

Из простого рядового
Стал командовать он взводом.
И петлицы лейтенанта
И фуражка с красным бантом.

Дед  по Каспию ходил
И в степях врага рубил,
В основном в родных местах,
В волжских близких деревнях.

Время мирное настало,
Воевать страна устала,
А мой дед служить был рад,
Но был вызов в Сталинград.

Были страхи: что и как,
Принят был он в ВЧК.
Почему – не знал никто,
Просто был приказ и все.

Все в новинку, где здесь враг,
Не понять было никак.
Посчитал – стране так надо,
Здесь служить – честь и награда.

В Сталинграде начал службу,
Объясняли все по дружбе.
Скрытый враг и явный враг,
Отличать их – не пустяк.

Стал он много книг читать,
Кругозор свой расширять,
Изучал опыт работы,
И другой не знал заботы.

Был свободен, не женат,
Но общеньем был богат,
Приобрел много друзей,
И пошла жизнь веселей.

Лидер был среди своих,
Многих знал он из чужих,
И как опер и следак
Все дела решать мастак.

Часто выезжал в районы,
Там где схроны, полигоны,
Оставались где бандиты,
Что из белых, недобитых.

В тридцать лет настало время
Завести семейства бремя,
И на счастье двух сердец
Появился мой отец.

Дед был рад жене и сыну,
Да еще в учебу двинул,
Прошел курсы он тогда
Командиров ГубЧКа.

Год за годом пролетал,
Дед мой капитаном стал.
Жили просто, дружно, чинно
Вместе с сыном Валентином.

Перед самою войной
Дед назначен был судьбой
Возглавлять отдел чекистов
В Астрахань, что было близко.

Вновь знакомые места,
Воевал когда-то там,
А теперь в ответе был
Он за весь каспийский тыл.

Бабушка моя, Елена
Дожидалась дома деда,
Не смогла поехать с ним,
Сын еще был маленьким.

А потом пришла война,
Враг ломился во врата.
Сына взяв,  и вместе с ним
В Ижевск поехала к родным.

Таково решенье деда,
Далека еще победа,
Так спокойней за семью,
Переждут в тылу войну.

Ну а дед мой Митрофан,
Митрофан Никитич стал.
Уважаем был, но прост,
И  пришел карьерный рост.

Получил он ряд наград,
Вновь назначен в Сталинград.
А война совсем  уж близко,
Под ружье встали чекисты.

Нелегка была их доля,
Насмерть встать в открытом поле.
Танки немцев сильно жали,
Наши силы отступали.

Тяжелый год сорок второй.
Восстав от краха под Москвой,
Орда фашистов рвётся к Сталинграду.
И днём, и ночью рвутся там снаряды.

Вновь отступают красные войска.
Цена такой ошибки высока,
Они удара ждали у столицы.
Горят деревни, города, станицы.

Гремят бои, и фронт ползёт к востоку,
Приходит всё к трагичному итогу,
Не убывает вражеская рать.
Уже на горизонте Волги гладь.

Триста метров всего до реки,
Город в руинах, полки далеки.
Но как только фрицы полезут вперёд,
Из руин в тот же миг застрочит пулемёт.

И на них из-под самой земли,
В бой бессмертный чекисты пошли.
Немец в ужасе остолбенел:
Он сражаться с землёй не умел.

Немцам надо смести Сталинград,
Ливнем бомбы, снаряды летят,
Груды камня, железо с землёй.
Было страшно. Какой уж там бой.

По всем частям разослана бумага:
«Нельзя нам отступать. Назад - ни шагу.
Весь мир с надеждою глядит на нас».
Таков был строгий сталинский приказ.

Слова вождя - законы для бойца,
И выполнить его готов он до конца.
Приказано стоять - стоит любой ценою
Всегда за Родину свою советский воин.

Но чтобы трус, бежавший малодушно,
И оборону этим не разрушил,
Своею паникой других не заражал,
Заградотрядов строй железный встал.

И тогда комбриг Шумилов
Сразу же попал в немилость
Тех солдат, что из-за страха
Не могли идти в атаку.

Он и сибиряк Румянцев
Трусам всем не дали шансов.
Был для всех один завет –
«Земли за Волгой для нас нет».

На Мамаевом кургане
Все бойцы стеною встали,
Среди них и стар и млад,
Позади  – заградотряд.

Их задача высока,
Но морально тяжела.
Больше отступать нельзя,
В их руках сейчас страна.

Им бы в бой, с врагом столкнуться,
Там же есть где развернуться.
Но нельзя, вперед не рваться,
За бойцами оставаться.

Если вдруг от страха кто-то
Развернется из окопа,
Побежит назад опять,
Дан приказ – в него стрелять.

Митрофан Никитич мой
Очень сильно рвался в бой,
Рапорт он писал не раз,
Но получал всегда отказ.

В октябре сорок второго
Был он вызван к военкому,
И хоть был не сильно рад,
Получил заградотряд.

Из своих же, из чекистов,
Многих знал он очень близко.
Всем поставил он задачи,
Командиром раз назначен.

Первый бой – последний бой.
Видно так дано судьбой.
Кто-то из солдат пехоты
Выскочил вдруг из окопа.

Побежал он на чекистов,
Страх его был столь неистов,
Что не глядя он  стрелял,
В деда моего попал.

Дед был ранен, не убит,
Много крови он пролил.
Унесен с передовой,
Враг отбит и он живой.

В Астрахань отправлен был,
В госпиталь, за Волгу,  в тыл.
Старались сильно доктора,
Но прожил он всего два дня.

Вот так мой дед, мой капитан,
Его не видел я, не знал,
Погиб в бою не от врага,
От пули труса, подлеца.

Потом на улицах и скверах Сталинграда
Без колебания, бойцы заградотрядов
Пошли в огонь, пошли на смертный бой
С огромной гитлеровской хищною ордой.

Средь тысяч касок, сотен бескозырок
Во имя Родины, во имя всего мира
Порой мелькали синие фуражки.
Плечом к плечу они дрались бесстрашно.

И до Волги фашистский сапог,
Как не злился, добраться не смог:
Плохо знал он наш русский завет,
Что за Волгой земли для нас нет.

А Митрофан Никитич, дед
Вложил свой вклад в черту побед,
Тех, что в истории ЧКа,
Оставят след свой навсегда.

И в жизнь семьи: отца, моей,
Он внес любовь к стране своей,
Династию он основал,
Чекистом первым нашим стал.

А когда он умирал под Сталинградом,
Двадцатый век стоял понуро рядом,
И принимал в суровый час прощанья
Написанное кровью завещанье:
 
«Я завещаю всё, что уцелело:
Свою мечту, душа с которой пела,
Свою любовь, светившую в ненастье,
Сынам и внукам, может быть, на счастье.
 
Прославьте вы судьбу свою земную,
Храните вы планету голубую.
Остановите вражеские кланы,
Поставьте им надёжные капканы.

И помните, как шли на бой чекисты
К Победе приближая нас не близкой.
У вас свой будет путь и свой успех,
На благо всей страны, один на всех.

Не забывайте мне доставить радость,
Уважив незатейливую слабость:
Нести цветы, шагая мирным садом,
Тому, кто умирал под Сталинградом».