Виденья в Страстную Седмицу

Дорогие братья и сёстры!
В Страстную Седмицу постигли меня, муравья, эти виденья...
Евангельские Тени, как живые, явились мне...

Я не описываю, как большинство поэтов,
Великие Евангельские События...
Я пытаюсь засвидетельствовать, как эти Вечные Тени приходят в наши дни...
В мою одинокую кибитку на горе...
Как они приходят к каждому из нас...
С грядущей Пасхой!..

ВИДЕНЬЯ В СТРАСТНУЮ СЕДМИЦУ

ВЕЛИКАЯ СРЕДА
Я вышел в ночь –
А там – Иуда…

Тогда я возвратился в мою кибитку на горе…
А там – Крест –
Вместо двери…

О, Боже!..
Куда бежать…
Куда идти…

Тогда я влез на крышу
Моей глиняной кибитки
И стал молиться,
Пав на дряхлые… дрожащие колени…

Тогда Иуда подошёл…
Взял Крест…
И канул в ночь
С моим крестом…

О, Боже!..

Вдруг чей-то Голос
То ль прогремел…
То ли прошелестел:
- Трус…
Тлен…
Прах…
Ты убоялся
Иуды…
Креста…
И Воскресенья…
Прощай…

Но…
Мне жаль твои моленные колени…
Но…
Я люблю тебя…
Прощаю…

И тут над моим сиротским
Убогим житиём… быльём… жильём… гнездом
Живительным распахнутым Костром
Восстала…  воспылала… воспламенела
Звезда Спасительная из Вифлеема…

О, Господь!..
Да…
Велика Твоя Звезда…

Но так мало и скорбно
Моё искупленье…
Утешенье…
               
30 СРЕБРЕНИКОВ
Я рано встал…
Проснулся в своей кибитке-мазанке на Золотой горе…
И вышел радостно в мой нагорный росный тихий  сад…
И на колени для молитвы пал…

Уже все звёзды отгорели…
Но одна Звезда всё пламенела…

И тут что-то резануло… уязвило…
Ударило в мои ветхие глаза –
То древние…  двухтысячелетние,
А вечносвежие монеты
У моего порога,
Под Звездой пылали…   ослепляли…

О, Господь!..
Да в чём вина моя?..
Я старец, как козёл высокогорный, одинокий…
Я мучаюсь бессонницей…
Я плотью непокорной стражду…
Но этот ночью я уснул,
Как в детстве…
Под песню колыбельную давно ушедшей матери…
И вот молитву утреннюю возношу и уповаю…
В моём нагорном маленьком саду…

Тут Голос мне шепнул:
- Ты спал…
Ты грудью не прикрыл меня…
И не отвёл Иуду…

Но...
Шлама!..
Брат...
Но всяк нагорный сад бывает садом Гефсиманским…
И сон в Таком Саду –
Сон спящих трусов… рыбарей… иуд…  предателей…

Но…
Я тебя люблю…
Прощаю…
Брат нечаянный…
И 30 сребреников от твоего порога
Убираю…

Я оглянулся…
У порога нет иудиных монет…

Но…
И Звезды над головой моей седой  заблудшей
Нет…
Она вернулась в Вифлеем…

О, Господь!..
О, Щедре…
О, помилуй…
Пощади…

Пусть Она ушла,
Но не навек…

ЧЕТЫРЕ ЗМЕЯ
Ночь…
Я мучаюсь бессонницей
На Золотой горе
В моей кибитке одинокой…


Вдруг –
В дверь стук…

Я отворяю дверь –
Там, облитые луной,
Стоят Каиафа… Понтий Пилат…
Копьеносец Лонгин и Иуда…

Мне улыбаются они:
- Дервиш...
Пойдём с нами…
На Голгофу…

- Я не могу…
Я не пойду…
Я сплю…
Я вижу райский сон…
Как мать меня лелеет в колыбели…

Тогда они уходят…
В ночном тумане тают…

Тогда я выхожу в ночь…
Луна плывёт… пылает…

Они уж далеки…
Они уж призраки…

А у ореховой двери
Стоит моя ореховая палка-посох
С остриём раздвоенным
Для ловли змей и скорпионов ядоносных…

Четыре змея пришли к моей кибитке одинокой …
А я солгал, что сплю…
А я забыл о палке-посохе…

А я повинен так же,
Как они…
Хотя 2000 лет прошли…

КОПЬЁ ЦЕНТУРИОНА ГАЯ КАССИЯ ЛОНГИНА
Ночь вешнеталая…   дремучая…  певучая
От стонов … криков перелётных птиц…

А я бессонницею мучаюсь
От этих голосистых птичьих караванов
На Золотой горе…
В моей кибитке-мазанке…

И вдруг я чую… слышу
Серебристый… золотистый…
Колосистый многоколокольный звон…

Откуда в азиатской глуши он…
Или с далёких звёзд,
Где Музыка Небесных Сфер поёт…

Тогда я выбегаю из кибитки в ночь духмяную…
Медвяную   от цветущих трав… дерев… цветов…
Сиреней… ферулий…  диких чесноков…
Терпко сладко чадящих…

И в небеса гляжу…
И журавлиный клин ищу…

А там Бескрайнее Копьё Летучее Алмазное
Как Новое Созвездие многозвёздно полыхающее
Летит… горит… течёт…

И от Него идёт
Златистосеребристый многоколокольный звон…

О, Бог!..
Хозяин всех Созвездий и Времён…
Откуда это Новое Летящее Созвездие-Копьё?..
Куда летит Оно?..
В Кого?..

О, Боже!..

И вдруг Копьё смолкает…
Замирает…
Потухает над моей кибиткой глиняной
И над моей седою головой…

О, Творец!
Иль Оно меня манит … зовёт…

Но я смолкаю… замираю…
Оземь упадаю…
Глаза закрываю….

Только бы Оно
Меня не углядело... не нашло…

О, Боже!
Разве я не муравей?..
Не прах?..
Не тлен?..
Не тля...

Тогда Копьё опять пылает… оживает
И серебристыми златистыми колоколами
Землю спящих озаряет… оглашает… освежает… пробуждает…

И тихо… тихо…
Но неудержимо отлетает…  улетает в дали дальные…
Копьё центуриона Гая Кассия онгина,
Что на Кресте Христа пробило…  просквозило…  пролетело….

И досель летит… не увядает…
И на Кресте Спасителя пронзает…
Рёбра избивая … изминая…
Уста иссушая …

И на Земле никто
Уже 2000 лет
То Смертное Копьё к себе не призывает…
Распятого навек освобождая…

О, Боже…
Жгучей Каплею с Копья
Летит в ночи и на меня…
Божественно Живая Кровь Христа…

Господь!..
Помилуй мя…
Твоего заблудшего
Слепого муравья…


НЕЧАЯННАЯ РАДОСТЬ В ДАЛЁКИХ ТАДЖИКСКИХ ГОРАХ
Здесь верба уже отцвела…
Опоздала…
А расцвела… распустилась духмяно медово акация…

И белая ослица сладко лелеет летучие мёды
В пыльных двухтысячелетних ноздрях…

И Спаситель объятый Вешнеталою Радостью
Как Дитя улыбается необъятно…

А дорога – то ли это Путь Скорби Via Dolorosa…
То ли Великий Шёлковый Путь…

А дорога течёт… бредёт…
То ль на Голгофу…
То ль на Эммаус…
То ль на Распятие…
То ль после Распятия…

О, Боже!..
А я и не ведаю
А я и не знаю…

А я стою на дороге…
Близ этой ослицы…
Близ этого Всадника…

О, Боже!..
Да как же…
Да я же могу тронуть Их…
Коснуться…
Задеть нежно живыми моими перстами дрожащими…
Да всё не решаюсь…
Да маюсь…

Но сладко… блаженно рыдаю…
От небывалого нечеловечьего счастья…
От Вечного Счастья…
От Вечной Нечаянной Радости…

А Всадник всё удаляется...
Растворяется в горных жемчужно миндальных туманах...
И всё машет мне...
Машет Перстами Вселенскими...

Отчими...
Неупиваемыми...
Незабываемыми...

7–15 апреля 2023