Кончается наша в ничто говорильня...

Кончается наша в ничто говорильня,
плавильня на колотом слёз антраците
того, что вовек не воздастся сторицей,
чему и в крови - не судьба раствориться.
Надсажены глотки, исчерпаны крылья.

И вздрогнешь: всё то вулканическое вещество,
что глухо внутри клокотало надёжно,
вдруг стихло непредставимо и невозможно,
сомкнулось в сомненьях последнею дрожью,
и - дармовОе в тебе прервалось волшебство.

Скудеет огонь в цепенеющих пальцах,
в прерывистом танце грозится погрязнуть;
железом о ночь на прощание лязгнув,
в своей невостребованности увязнув,
и счастью наскучило жарко коваться.

Как счастью - коваться, и множиться - благу,
так - вере стеной крепостной воздвигаться...
Не тщась - красотою взахлёб восторгаться,
в пределы любви - не желая вторгаться,-
не выжать заветную, слёзную влагу.

Не выждать - щеками - небесную влагу.
Надсажены глотки, исчерпаны крылья.
Бросай грохотА, подотчётную драгу -
глуши. Ну и втюхались же в передрягу.
Кончается наша в ничто говорильня.