горение свободы

когда снег возник,
все возникло. так росли руки из темных глубин,
из темного неба росло око,
и все видело, и все созерцало,
и везде высматривало,
и зыркало,
и пялилось назло другому взгляду.
в око я заглядывал, как в чуждую,
большую дыру.
я заглядывал  в дыру,
а она в меня.
дыра была как пропасть,
и око было как пропасть,
бесконечно.
теплое тело лежало под солнцем,
и я пялился на него с вожделением.
когда очи наполнились вожделением,
они успокоились,
и тьма из них ненужная потекла,
и я благословил эту тьму как единственное счастие.
счастие было в очах,
последнее счастие в них было.
оно было спрятано в этой пропасти,
и я доставал его иногда,
чтобы посмотреть на него и поласкать его
своим одиночеством.
очи были богаты, и рай был в них,
как гурии, пьян.
очи горели раем,
рай был их небом,
рай был их счастием незабвенным.
счастие было пустотой,
оно и гроша ломаного не стоило.
счастие было безвозмездно и бессменно,
счастие было горением свободы и материи.