жестокие объятия

материя не была пустотой,
она не дотягивалась к ней своей рукой.
материя никогда не была пустотой,
хотя мы и верили, что ее нет,
что она ничего не значит,
что она плод нашего воображения,
что ее не стоит принимать во внимание.
материя не была пустотой,
она вообще не была чем-то существенным.
мы боялись, хотя ее просто следовало забыть,
стереть, уничтожить.
хотя вместе с материей исчезли мы,
но мы думали, что материя нас не касается.
мы думали что вся материя внутри,
а снаружи ничего нет.
мы думали, думали, но так ничего толкового и не придумали.
что делать с материей,
когда она вообще ничего из себя не представляет,
так, дым, чепуха, ерунда, ересь, фуфло.
что делать с материей, как ее трогать, как ее обнимать,
как ее любить и обожать? как быть с ней, когда она никогда не с нами,
когда мы всегда с ней порознь?
очевидно, что она не хочет с нами дружить,
и первое ее слово - слово зла, слово не дружбы,
а уничтожения.
как быть, что сказать,
чтоб схватить ее, и держать ее в руках?
что сказать, чтобы она хоть раз пришла к нам в гости?
до исчезновения рукой подать,
а бытия как и нет, так и не было.
и мы остаемся навеки с ним, с этим вечным распадом,
с этим пожизненным крахом,
в котором мы обретаем себя как человеков.
человек - что это, как не пыль на твоем плаще,
что это, как не слеза на твоей губе?
жо последнего мгновения се исчезает,
и когда нас настигнут, как гепарды.
новые мгновения,
и заключат нас в свои жестокие объятия?