Лиговка моего детства

               Виктору Бутурлину

Тянуло тонкой прелью из подвалов,
заждавшихся своих законных дров,
ремонты коммуналка затевала
и приглашала первых маляров.

А те рядились: - Побелить, оклеить…
Набрось, хозяйка, мы со всем своим… -
Дивились вдовы: - Ну и лиходеи! –
но для знакомства подносили им.

Война прошла, и мне казалось странным,
что мог отец во сне «ура» кричать,
а мать, заслыша голос Левитана,
бросалась репродуктор выключать.

Зато когда на праздничном параде
фанфары пели с болью и тоской,
то каждый плакал, на знамена глядя,
и понимал, откуда цвет такой.

…А в гастрономе, в памятной «Дурдинке»,
Призывно розовел белужий бок,
да томно спинки горбили сардинки,
косясь на тощий мамин кошелек.

Матросский клеш напоминали брюки,
вздымались грозно плечи пиджака,
и с матюгами дворник однорукий
булавкою подкалывал рукав.

А над дворами ширился повальный
бум дровяной, но, ясен и суров,
не замечал полуторок квартальный
и привозимых ими «левых» дров.

Еще ругмя был руган маршал Тито,
еще в Корее мир не наступил,
а по дворам топор стучал сердито,
крошились зубья у двуручных пил.

И мой живой, войну прошедший батя
курил в окошко и глядел на мать:
-Во наломали дров… До майских хватит.
Осталось лишь в подвал перетаскать.