Анна Грувер. Переводы

(Перевёл с украинского Станислав Бельский)

ПРЕБЫВАНИЕ

...i je;li Miasto padnie a ocaleje jeden
on b;dzie ni;s; Miasto w sobie po drogach wygnania
on b;dzie Miasto
(Zbigniew Herbert, 1982)


трасса Е-40


чужак усталый
из иных запылённых краёв
остановится по расписанию собирать чёрные плоды
сгибаясь к сплетённой из лозы корзине
на обочине разбитой магистрали

там где квадрат
ложится на прямоугольник заштопанной дороги
шов прошивает его бровь от пгт изварино до дрездена

быстрый поцелуй в шрам отдаёт головной болью
и почему всегда самые сладкие снаряды
катятся из-под цветастой юбки этих мест
там где только деревья
поражённые омелой разрывают корнями асфальт

но автобус его не дождётся
попутчики оставят стоять у побеленного забора
такой неуместный в условно населённом пункте
он даже не заметит
и закричит
уронив вишни упав на колени


река Бахмутка – пролив Па-де-Кале

жетон падает в вентиляционную шахту
плёнка лужи разорвана
говор подземного водопада перегорожен камнями
металлурги приносили годами глыбы своего замалчивания
хоронили в безымянном яру
пока наконец заводская река не нашла ни единой щели

а ты с какого района спрашивает мальчик с лодочной станции
я стою в красном платье на шатких досках
он отталкивается от берега веслом
сторож здоровается медленно проплывая мимо
накалывает на острую пику мусор

дигер вырос там где исток идёт от точмаша
дошёл туннелем до узкого па-де-кале
токсичного совсем как это было у нас
не смог вспомнить буквы
и продиктовал рыбаку такое письмо

временно я живу рядом с картографом
он зачёркивает в соответствии с новыми законами город на картах
но вода
вода в конце концов пробьёт ограждения

поэтому я помню твоё красное платье
поэтому я возвращаю жетон

на неиспользованные жетоны из игрушечных автоматов
вынужденно перемещённые лица приобрели билеты
а тихие железнодорожные ручьи

окончательно
пересохли

ул. Нижнекурганская, 3 – ул. Луи Маршалла, 25

россыпь веснушек и угрей на подбородке
а вивиан хагнер в этом возрасте уже концертировала
с берлинским оркестром
в тель-авиве
зимой ливни и расцвет урбанистики
граффити шрифтом брайля в квартале флорентин
на стене гаража напишет партитуру для слепых
и останется анонимной

как сейчас

соседний пассажир украдкой смотрит на её футляр
не вынимая руки из кармана
она встаёт когда отворяются двери
сгрызает ороговевшую кожу на указательном пальце

выходит из троллейбуса номер два
в бен-гурионе под аплодисменты самолётов

на сиденье
расплывается пятно от первой менструации
забытая скрипка продолжает маршрут с незнакомцем


Алешковские пески

её муж ненавидит растения не требующие ухода
в белых горшках почти искусственные присыпанные гравием
они не вспоминают о жажде о хозяевах
когда остаются в тишине
на широких подоконниках и листва покрывается тонким слоем отсутствия

здесь у вас очень высокая влажность воздуха

бывает
у астматиков такое ощущение понимаете будто
не хватает желания жить чтобы сделать очередной вдох

словно он растение
пересаженное из пустыни

посоветуйте такие цветы которые погибнут без солнца без воды
такие простые понимаете обычные цветы
которые не смогут без него без её мужа

такие
обычные

ул. Постышева, 117

гардеробщик сжимает в руке номерок и горчичного цвета шарф
слышит второй пожарный звонок но не отдаёт
весь дрожит и спрашивает
скажите приводилось ли вам когда-нибудь

в целомудренном трепете удерживать покатые плечи
отполированные бёдра сжимать между ног
и уже невозможно ниже

только на один вечер
а утром вернуть в загрубевшие объятья владельца

на вешалках покачиваются убитые звери
холл обезлюдел и шкуры лисиц соприкасаются рукавами
рекурсивные зеркала
показывают гипсовые колонны в искривлённых пространствах
и его пустой беззубый рот
круглый как звук упавшей виолончели в малом зале

взрываются лампочки хрусталь осыпается на головы слушателей
даже сейчас политологи всего мира
не отказываются от теории что именно это было сигналом о капитуляции

секунда
когда он поднёс спичку к шнуру из позолоченных ниток

виадук Панцера

появление эстакады разрушает представление о геометрии
эстакада отрицает чертёжные законы
над ней застывает асфальтовое небо
и под ногами
разламываются тектонические плиты
мёртвое море солёная яма Ям га-Мелах

двое потерялись именно под эстакадой

тревожный рокот автомобилей новости вражеских голосов
все участники дорожного движения
потенциальные переносчики информационной войны

трасса обесценивает общее тепло
превращает признания в белый шум
и когда агностик вкладывает в ладони тяжёлые чётки
тяжёлые круглые чётки из чёрного агата
для железобетонной вселенной слишком большого города
это ничего не значит

и вот она держит их день за днём день за днём
ни на миг не выпускает
даже когда рвётся нитка
продолжает нести холодные чётки из чёрного агата
сглатывает круглые тяжёлые морфемы из одолженных словарей

бусины отъединяются
распадаются на атомы
она не чувствует освобождения облегчения

а только чувствует
как растворяются под языком
солоноватые


Водонапорная башня – площадь Марьяцкая, 5

на башне циферблат замолкнет
ты не появилась ещё и мы ещё не осуществились
но всё произошло здесь на площади

я помню место где торговка шёлком
просила прикоснуться щекой
четыре злотых в кармане
и украденный торунский пряник
и ленту дымки в волосах
и табачные крылья достигали веток
я голову пригнул
а ты
запрокинула
ты долго улыбалась

проклятие случайных прохожих
толкотня в очередях вдоль и вдаль стены
затылки влажные виски запах пива

изгиб
спины твоей
и нестерпимо

всё произошло здесь когда сорвался ливень
когда грязь смыло в стоки под мостовую
в пустом костёле тихий холод
затаивший деревянное дыхание

мы вошли
безжалостные дети
чистые безжалостные дети

я помню наши рядом имена
отпечатки босых ног на каменной плитке
тёмно-зелёные сплетённые перстни из травинок
колокол глории дождя о толстое стекло
большое арочное окно витражное

и нас ещё не было
но всё произошло здесь на площади в августе

ул. Большая Бронная, 18

шёлковый платок змеёй овил сухую шею
из сирийского края и восточного кроя
врезанные в кожу кольца
оставляют после себя вдавленные узоры
её тело под фонарём
тусклый иранский сосуд остатки молока на донышке

она выносит на себе из аэропортов
чернёное серебро и медь купленные на иностранных базарах
чтобы ни один таможенник не смог отобрать у ней на контроле
кандалы драгоценные странствий
но уже в ванной привычно снимает множество браслетов с запястий
прежде чем лечь в кровать

всё так же несовершеннолетние одеваются во всё чёрное безразмерное
широкие штаны из мятой тонкой ткани не знают утюга
искривленные губы высвечиваются на миг
вспышкой
когда студентка скучающая в ожидании закрывает от ветра огонь
и никому не интересно что произойдёт если встреча осуществится
у всех со всеми

какой мёртвый кинематограф
вынесло после шторма французской волной на берег

герцен стоит по колено в крови

38 га полигона твёрдых бытовых отходов

нарыв земли сухой воспаление в области пустыря
железо вытащили дети ещё в конце шестидесятых годов
впрягаясь как мулы
со ржавчиной на костлявых лопатках

нил армстронг на луне поёт о moon river
на пустыре вонь горящей пластмассы во времена холодной войны
замолчанное отвращение к собственной обнажённой груди
ненависть ко всему слишком большому
масштабам политической карты мира
тапкам отчима сорок четвёртого размера

всех животных вывели во двор
привязали вот здесь где теперь только балка
и неразделённые отбросы общества играют в футбол
ставят самого младшего на ворота
новичок доверчиво глядит навстречу удару

но когда припухшая земля начала нарывать
мяч откатился в мусор

аноним помнит всё это
потому что всю жизнь наблюдал из зиккурата напротив
так и напишите в своей газете с тысячным тиражом
что дерево из костей животных растёт вниз словно зуб в десну
и уже скоро прорежется с другой стороны

а власть городская никак не решает проблему с вывозом мусора
так и напишите

не решает

микрорайон Корабел

пол штормит
почти теряя равновесие
осторожно ступает по лихорадочному ковру
между спящими

которое их этих тел ей неизвестно
но под матрасом сохраняется ещё щепотка любви

снега и кроме снегов занос впереди толчок сзади
повстанцы продолжают путь по её спине
тонкая цепь хребта не ломается под берцами

после той зимы последняя из повстанцев не принимает обуви
не принимает существования тепла раскалённых радиаторов

она отрывает от заклеенного окна липкую ленту
а по верхушкам деревьев и строительных кранов спального района
непреклонно шагает к ней строй еретиков
оставляя её место в шеренге пустым

хозяин проснулся первым
допил вчерашний нескафе с привкусом пепла
даже матрас скоммуниздила ну что за люди

ул. им. Безымянного

охранник смотрел немое кино записанное камерами наблюдения
его ногти
давили незрелую мандариновую кожицу
он снова и снова отматывал тот фрагмент

конец коридора похожий на внутренности контрабаса
свет изгибается возле дверей последней аудитории
закрытой и затерянной без номера без ключей
в реконструированном здании
на репрессированных улицах
в семнадцатом году местные шли дышали
ели хлеб измученно переставляли ноги
всё нужно инвентаризировать
и ноги и хлеб

в семнадцатом году охранник смотрел
как молодые люди заходили за двери аудитории в конце коридора
некоторых толкали в спину прикладом
некоторые брали оружие сами
в конце концов результат не менялся

потом тонкие тела выбрасывали сквозь оконные решётки
измождённые они легко проскальзывали между прутьями
утром проезжали патрульные поливальные машины
вязкие сгустки успевали замёрзнуть

но как это вышло
что одна из них посмотрела в большой выпуклый глаз под потолком
прошла насквозь и вышла с другой стороны

пальцы охранника желтые от мандариновой кожицы
нажимают стоп
и чёрно-белая жизнь догоняет стрелку часов мозер
как это вышло что петух зимой кричит над воротами

кукареку!
кукареку!
ну вот опять

ст. м. Университет – ст. м. Университет

я узнаю подъезды где всё ещё слышен твой голос
отзвуки смеха не шелушатся как штукатурка
хотя мы давно не живём в коммунальных квартирах
в домах времён конструктивизма
со входом в экспериментальный театр
растянутым соседским бельём
и отсыревшими простынями
на проволоке насквозь через комнату

из окна повреждённо искрилась гирлянда расфокусированных светофоров
и огоньки бежали поперёк пешеходного перехода
ты выворачивала карманы только бы сохранить возможность
откупоривать портвейн без штопора
и забираться с гранёным стаканом на крышу
приставив лестницу

я не знаю как называется это время
когда нам ещё не исполнилось двадцать
и было слишком много мелкого воровства
нарушения законов геодезии гравитации
трещинок на сухих губах
ты носила зимой тонкое мужское пальто из секонда
а в метро все отводили глаза

я не знаю почему оказалось невозможным
просто ронять крошки хлеба в липовый мёд
время от времени позировать в художественных училищах
и не думать о тебе вне границ объектива

наверно именно это ты имела в виду
грустно покачивая короткими кудрями
когда помогала одеваться в неосвещённом коридоре

так холодно
быть молодыми так холодно быть

а потом перрон осторожно оттолкнулся от вагона

комбинат Азовсталь

четыре зажжённые газовые конфорки
ковёр из верблюжьей шерсти в шкафу

выстиранные простыни на застеклённом балконе
каменеют от дыхания бухты
бабОля продаёт крабов из пивных пробок на набережной
и в целом городе только бабОля помнит такую зиму
но не помнит своего адреса

как доедут от покрытого панцирем рыжего льда вокзала
временные жители с неместным акцентом
а летом семнадцать минут до пирса через шпалы
потом по ступенькам по ступенечкам вниз

сухими пальцами с заусенцами
порвала утром чёрные колготки сорок дней
шов заметен но под высокие сапоги можно носить

где же они
не идут

от родителей осталась большая советская энциклопедия
полжизни собирали на сбитых своими руками полочках
выпал гвоздь и том «НЕ» свалился на спящего сына
неквалифицированный труд см. простой труд
некк (от англ. neck — горлышко, шея)
магматическое тело в жерле вулкана
а муж голова
старшего в школе ещё заставляли приносить макулатуру

и кому понадобилась комната
в самую холодную зимнюю пору четырнадцатого
когда из застывшего моря торчали шприцы иглами навстречу ветру
а детские качели со скрипом готовились к обстрелу

чтобы пойти к морю упасть во мрак
а оно оранжевое

ул. Артема, 66

всё это случилось в январе пятого года новой эры
я тот самый слепой что всегда сидел на остановке
неужели вы не можете вспомнить
как с подружками смеялись над моими очками
сквозь дырки просеивались солнечные пятна
 
вас тогда не интересовало чем наедине занимаются импотенты
я жил этажом выше школы
и открывая окно содрогался от учительских окриков
проливал воду мимо горшков на перилах балкона
поэтому герань засохла но бурьян не мог напиться
вашим голосом когда гамма фа минор поднималась
и опускалась
вверх и вниииз в тональности аппассионаты

на остановке с белой палкой я
наблюдал как вы поддёргивали чулки
а чуть позже жирно подрисовывали губы
раздвигая ноги широко раскрывая рты
приравнивали меня к скрюченному дереву горбатому фонарю
тайком фотографировали на никудышную камеру первых телефонов
и показывали такие жесты имитируя половой акт
большой палец входит в кольцо
и выходит

так же я входил в плотоное кольцо детей
выходивших после занятий сольфеджио
 
я например жду маршрутку на Ветку а вам какая нужна
так ты спросила в январе
неужели не можете вспомнить

я потому обращаюсь к вам на вы
что это не ты это не ты варя варвара
к какому патрульному женщина вы меня тянете
отпустите мою палку я не узнаЮ вас не знаю

улица Магистратская

на плёнке отснятой во времена оккупации
магда улыбается в немигающий глаз камеры
словно спрашивает у нас
почему эта ненужная вещь будет существовать вместо неё

и не получает ответа

она не утратила улыбку даже когда
дубинка вытолкнула её из кадра
и магда вылетела за чёрную рамку
тяжёлый подбородок до сих пор легко узнать

иногда магда выбирается на солнце
и разламывает хлеб пополам и собирает пальцем крошки
когда рождается мальчик все радуются
когда рождается девочка все плачут
на безымянном надгробном камне
спряталась выбитая в граните Blume
сто лет
ждёт и не может расцвести без пролитых слёз

сто лет
она не может родиться
встаёт среди кустов проволоки не знает где восток

ой люди добрые
по каким догадаться приметам в какую сторону вставать

просп. Ватутина, 35

проектор мог за вечер намного больше раз чем киномеханик
любовницы приходили шли вместе со скорой прокруткой имён
у одной были растрескавшиеся лаковые туфли
у другой дальнозоркость такая
что линия щеки за очками внезапно делала зигзаг
на расстояние в два пальца
третья утомлённо несла тяжёлые надоедливые груди
режиссёры западали западали падали за экран памяти
в те углы до которых никогда не достаёт швабра

с берега видно другой берег и больше ничего
грязь на штанах от распоротой грузовиком лужи
посреди зала зритель сидел ослеплённый белым пустым светом
восемьдесят восемь минут смотрел испорченную плёнку
вытер глаза платком в клетку
медленно поднялся держась за спинку кресла
сделал несколько шагов по направлению к электрической дорожке исчез
буквы перхотью осыпали сгорбившиеся плечи

освободите его пожалуйста прямо сегодня
по собственному желанию


образец сталинской архитектуры 1/3

в империи инков была традиция
самых красивых девушек отбирали в любовницы при дворе
с десяти лет они покидали свои хижины
ткали разбирались в религии космологии

между железными стеллажами внезапно
нападает аллергия на глянец искусствоведения

этих женщин называли acllyaconas
только им позволяли получать образование
поздней я покажу тебе гендерное исследование
а пока что подарю кожаный блокнот
ведь одно другому не мешает

банкомат обменивает купюры на символический капитал

от дождя прохожие прятались в книжном магазине
в темноте под аркой и на холодной мокрой лестнице
случайные наблюдатели дня сегодняшнего в ковчеге бурной улицы
дышали смогом несовместимых тлеющих сигарет
прислонившись к железным решёткам смотрели
как кто-то распахивает плащ патриархата
вечным жестом защитника-завоевателя поглощает любовницу

но некоторые из разных провинций становились жёнами
оказавшись в среде где разговаривают на кечуа
и не понимают когда говоришь им на неизвестном языке
я тебя ненавижу

перуанскую одежду скрепляет золотая булавка

под закрытые ворота наползает ужами виноград
а впереди особый отдел царства мёртвых
кровь это вяжущее вещество крепче цемента
строение необарокко аппарат непрерывно работает на граждан
в мире где в круглосуточных гастрономах происходит обмен валют
консультантки красят губы в сливовый цвет жадно словно в последний раз
палачи прихлёбывают кофе из старбакса их уже не различить в толпе
привыкнув к мученическим крикам будто к белому шуму

я стояла под аркой изучала чужое неизреченное отчаяние

узнал бы ты голос мой голос
среди голосов иных


набережная Ривьера

смятое приглашение на открытие лаунж-бара
бросается под ребристые колёса велосипеда
прежде чем раствориться
продавцы тяжело опускают жалюзи
у пустого торгового центра бурчит в животе
а из поездов воняет
тянет сладкой марихуаной
подмаргивает красный свет

полчаса тому назад
они передвигали шахматные фигуры за белым столом
два старика и вокруг толпа зрителей

разошлись когда вечер пятницы упал на доску
шли разными путями встретились у дверей
долго поднимались по ступенькам отдыхали возле окон
и ничья продолжалась
ни разу встреча не закончилась поражением

трещина в толстом стекле расколола пополам
молочный магазинчик напротив дома
стоят с двух сторон от трещины и смотрят наружу
но стоит пошевелиться одному стоит заговорить
упадут оба

это как на войне
на войне как на войне

эндшпиль


* * *

пятна фонарного мерцания плавают как рыбы по лабиринту
в аквариуме стакана чистой воды

фары авто выхватывают из-под тяжёлых волос мочку уха
скользнув длинной полосой света
вверх от бедра

и возвращают наше тело общее тело иное тело во тьму

ослеплённые рыбы ещё дышат в воде

полчаса
там где присутствие и бессонница зависимы


* * *

под червлёным солнцем запекались спины руин
глиняные черепки не складывались в целостное тело сосуда

сухой ветер мёртвая земля
становишься на колени касаешься языком
впадины где было разветвление реки

с кувшином на голове местная торговка
возникнет и исчезнет в ожоге марева
оставит после себя пение без слов привкус прополиса

в полдень расходятся берега впадины
и армия полубогов встаёт из ада
чтобы снова с рёвом разбиться словно кирпичи
о землю ничью

а ты
расколотый пополам человек
пытаешься собрать
глазурированные орнаментом черепки воедино

на руинах бывшего полиса

но
пролетает бабочка
с налётом столетней бронзы



* * *

перья перины летают в луче керосинки
старому Ави пять лет сестра играет с ним в прятки
вся семья с ним играет в прятки
ищут его повсюду, но разыскать не могут
повторяют: где наш ангел, куда подевался

в пустых комнатах прятаться трудно
из мебели только немое пианино без молоточков и струн
только шкаф колченогий стул и в воздухе летучая паутинка
это она смеётся, Ави, ты слышишь, Ави

он должен спрятаться здесь и сидеть тихо
и услышав шаги замереть умереть молчать
дождаться возвращения, из шкафа не выходить
ведь тогда вся игра начнётся с самого начала
мы ведь не хотим снова с начала ты согласен
он согласен

здесь в шкафу пиджак Самсона и платье Леи
здесь в шкафу одиночество дохлая муха он устал
а они ушли без чемодана вещей и Ави
сколько времени должен ещё ждать не появляться
он не хочет с самого начала но где чемодан
где-то поезд и крошки хлеба и стеклянные женские руки
а теперь ночью кто-то кричал не бейте битте

он плохой мальчик, маленький Ави
ему в марте исполнится семьдесят девять лет
Ави вышел из шкафа Ави теперь накажут
отдадут соседям а тётя Клара такая гадость
она жарит картошку да ещё и бородавка на подбородке

а они вернутся когда за окном всё закончится
когда настанет сентябрь флаг будет чистый висеть
и тогда они выпустят из комнаты маленького Ави
может быть и накажут но не так чтобы сильно

вот приходит из соцслужбы новая дежурная
спросит у неё: ну что там, война закончилась?
а она ничего эта новая такая толковая
отвечает: да нет, какое там, я с Востока
на Востоке обстрелы, обстрелы

Ави головой мотает
затворяется в шкафу
ещё война не закончилась, ещё можно их ожидать


* * *

изношенная туфля тянется к саду
под ветром скулят распахнутые дверцы в заборе
сморщивается подгнившая груша притаившись в траве
она как нерождённый младенец не в силах заплакать
она эмбрион вырезанный из анатомической схемы
открытые страницы второго тома симоны де бовуар
путают следы
чтения

всё выглядит так
будто случилось что-то -
и шкаф выпустил на свободу белые рубашки
не закрыв за собой
полотенце упало на пол ванной комнаты
на зеркале пятна зубной пасты
и чаинки железным панцирем покрыли донышко

словно мы утром покинули свои места
вывернув одеяло смяв простыни
так хозяева выбегают без документов
и по незапертому дому погружённому в вечную
утреннюю дымку гуляют сквозняки

но удивительно не то что в доме
телефон звонит и никто не отвечает

удивительно что мы здесь и никуда не уходили
мы здесь
мы никуда не уходили


О. М.

в детстве развинтил вальс вагнера
а там эстетизация ненависти
а там хрипы двадцатого века
а там отказ от последнего слова перед виселицей

винтики посыпались на пол
отец собрал вещи вышел за дверь
носки остались под ванной
потом их никто не трогал
потом его никто не ждал

тонкая ножка в пуанте
немецкий механизм шкатулки времён второй мировой
всегда кому-то хватает безумия
производить музыкальное фарфоровое кружево
и осторожно оттирать кровь с белой каймы

а ты просто хотел узнать
что там внутри

кто знал

(2018)


(маленькая часть большого диалога)

№ 4

единственным словом за всё время
что те двое провели вместе стало его: идём
и тогда они вышли за дверь
понесли на спинах белые солёные глыбы со двора.
глыбы с каждым шагом всё больше растворялись на солнце
а перед заливом слились с ощущением тел и пропали

чудаки, – сплёвывали местные

вместо того чтоб укрепить под всеми ветрами дом
эти двое забили гвоздями ослепшие окна

вместо того чтобы посадить плодовое дерево
те двое опустились перед старым буком на колени
согнулись в молитве
а затем подняли мёртвый ствол в простыне на плечи

таким образом бук переродился в лодку

весной она распилила скрипку
и корма ожила сохранённой в эфах симфонией
он стоял по пояс в Буге и прислушивался
продолжались и продолжались ливни

лодка наполнилась дождевой водой
отражением моста на фоне неба
и забытым лицом стоит лишь наклониться
тогда она осторожно ступила в лодку и протянула ему руку
чтобы лечь на дно ковчега и увидеть плесень облаков изнутри
расцвести трясинными цветами

он сказал: спасётся только чистая вода

2019


SHARE A MOMENT

Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
на тридцать третьи сутки войны – я не
считала дни (выяснила дату сейчас благодаря календарю) – когда
на станции <не посылай расположения в мессенджерах, не работай на врага>
в ночной темноте мы остановились из-за сирены,

и вой просочился сквозь щели
эвакуационного поезда,
заполнил собой из нержавеющей стали (?) вагоны.

Стояли долго,

я отдала наушники девочке,
она не спала и записала
сирену на аудио, включив геолокацию
<включать геолокацию запрещено>

– зачем?
– они собирались в Берлин. Её мама с

…
…
…
(вынужденный перерыв: звук, похожий на взрыв, через отворённое для проветривания окно, довольно громкий, мы подождали официальных извещений в изолированном от окон пространстве и вернулись к своим делам, в каналах опять тишина
тревожная
чуть привядшие нарциссы в стеклянной банке: мы покупаем цветы у бабушек на остановках,
да, я выбирала беззащитные ирисы под дождем, они держались в бутылке, пока, уставшие, не уснули, головами вниз. цветочный запах, ветер

мы держим головы
сохранить ровный позвоночник и расправленные плечи
во время войны

намного сложней, чем позволить себе согнуть спину)

…
длинными яркими ногтями не слышала сирену.
Что девочка со взрослым именем Виолетта будет делать с этой записью в Берлине?

сохранит тайное знание за ушной раковиной
сохранит обломок дома под подушкой
как я сохраняю воспоминание об
увиденных мёртвых телах на улице по которой ходила к набережной в Донецке
и как моя бабушка в сороковые годы хранила несколько квадратных конфет-"подушек" под подушкой кстати в их дом вошли солдаты фашистской армии

Однажды она достанет запись о сирене:
эвакуационный поезд, чужие наушники, слабый, но неожиданный, опасный свет на железнодорожном вокзале.
Её обломок войны останется с ней, если растерянная мама (они вышли остановкой раньше, чем планировали) не удалит запись перед границей – освободить память.

ОСВОБОДИТЬ ПАМЯТЬ

Она быстро выучит слово: Gefl;chtete,

И предложение:
Ich komme aus der Ukraine. Wir m;gen alles. Vielen Dank
я не буду включать вам войну, мы принесли войну в себе в ваши чистенькие помещения, освобождённые от памяти, у мамы под яркими ногтями война, и в аудиозаписи с железнодорожного вокзала воет война, и в акцент мой навсегда вгрызётся война
entschuldigung, k;nnen Sie bitte langsam sprechen?

Они не мешают вам войной, sehr geehrte Damen und Herren?
Не многовато ли войны в их рюкзаках?
В этом с радугой, детском, нет? Вес войны в нем великоват.
Тогда они вынуждены оставить немножко войны на границе,

растерянная женщина с ребенком на незнакомом им вокзале.
Весь мир увидел фотографию женской руки с красным маникюром из Бучи,
но вскоре

освободит память.

Я вышла на вокзале вслед за ними, я остаюсь здесь. Слышу теперь новости:
Краматорский вокзал. В результате удара пятьдесят людей
погибли, в частности, пятеро детей. (Данные уточняются,
погибших и раненых всё больше и больше и больше и боль.)

Освободить память от доказательств убийства детей –
неужели это то, что после Холокоста можно освобо
…
Nicht so schnell, bitte.
----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
именно эти слова мне сказал европеец, когда прислал
фотографию из московской оперы, не назвав её.
я спросила: Moscow. он уточнил: New opera.

именно этими словами я ответила ему на оперу
когда послала донецкий аэропорт до начала войны и
после – разбитый разбомбленный разрушенный сровненный не
с землёй а с оккупантскими мечтами о рае на
земле оккупантский рай на земле выглядит как
донецкий аэропорт выжженный чёрный от сравнения

он сказал: I wanted to share a moment of classical music.
и я сказала: you know, I wanted to share a moment.

аэропорт имени Прокофьева – о классической музыке. о
моих рейсах, о хождении между пустыми рядами чистого
зала ожидания, и внезапная птица, что билась о потолок
стеклянный.

опера войны, чего ты ждёшь? третий звонок,
подходи к регистрации, встань в общую очередь,
покажи свой европейский паспорт, ничего не бойся,
великая русская культура пришла за тобой: тебя
спасать. я бьюсь о стеклянный потолок диалога с европейцами,
я пробью его, я просто хочу поделиться моментом:

Bucha. и уточняю: there are children on this photo.

Потенциально неприемлемый контент
Эта фотография может содержать сцены жестокости или насилия.

Узнать причину >>

услышишь ли ты нас, мировая паутина, социальная сеть, граница
между насилием и нежеланием смотреть и слышать?

МЫ ЗНАЕМ ЭТУ ПРИЧИНУ

твоя очередь не задерживать людей. время показать билет на посадку:
узнать причину неприемлемых сцен жестокости или насилия,

хочешь ли ты узнать причину?

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
выбежала из бомбоубежища в Театре кукол под дождь,
прошла несколько метров. Я не могу слышать музыку и потому
выбежала, оглушенная аплодисментами, – плакала, плакала.
Помнишь меня, ты и ты, и ты, и ты? и ты, вы все –
стоят по отдельности на краю воспоминаний, боятся поднять глаза.

Посмотри, это я: выбежала из Театра кукол под дождь,
вернулась к колоннам у входа, и завыла сирена,
в бомбоубежище почти не осталось слушателей,
остались музыканты.
Пришли люди: прятаться,
женщина в очках и шапке командовала молодым
парнем, я решила: внук, – но они (как поняла
из разговора) просто вместе работают, значит, не внук, а:
мой эйджизм. Кукловоды под землей таскают пыльные подушки.
Здесь ночевали бездомные. Кто-то оставил бутылку пива.

«Может, теперь ещё дискотеки устраивать?» – кричит девушка, не знает, к кому обратиться: обращается сразу ко всем.

Потанцуешь со мной под атональный вальс сирены, ты –
ты согревал мои пальцы в ладонях? Посмотри на меня:
это я,
у меня снова волосы до ключиц, замёрзла.

Отбой.
И никто не встаёт сразу, никто не выходит сразу.

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
в начале апреля узнала, что в Николаеве, в областной госадминистрации
под завалами погибла моя знакомая. Я видела её однажды на летнем фестивале.
Она была поэтессой, её звали Надежда Агафонова. Её звали Надежда Агафонова.
Она погибла под завалами ОГА
её имя можно найти в списках
.
Надежда Агафонова погибла?
Раньше, в прошедшие времена поэзия шифровала могилы имён,
все эти запылённые посвящения, прикопанные цитаты, трогательная графомания акростихов, а я
говорю: её звали Надежда Агафонова, она родилась в феврале 1978 года –
под завалами ОГА она погибла. По данным "Общественного телевидения",
было 36 погибших по состоянию на 17:35 второго апреля >>

Не позволить зашифровать смерть среди рифмованных строк
дешифруем и свидетельствуем: она была поэтессой, родилась в 1978 году, погибла.

Всё это слова, тяжелый кирпич семиотики,
  а значит:
нам ещё разминировать слова, словосочетания, неологизмы, словари.

----
(для Paulina Pidzik)

Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
витраж окна сквозь закрытые стеклянные двери: на наших
силуэтах начерчены разноцветные квадраты, в отражении
ветки деревьев за нашими спинами рассекают толстое стекло
в стекле в стекле. Идём дальше: на плитах игрушечная машинка без колёс
чья-то забытая, упрощённая и сплющенная метафора, не моя.

Паулина, droga,
тогда я сфотографировала для тебя решётку –
эти обломки нашей горькой ржавой близости посреди
салонов красоты, свадебных салонов, парикмахерских
закрытых туристических агентств. Бывает, ветер отвечает
своими сиренами. Сиреневые синяки, Пауліно.
И плющ его сопротивления пеленает
попытки оккупации, мы почти защищены, видишь,
пускает цепкий корень глубоко,
глубоко в речь, в её почву, под саму нашу речь,

под самый низкий слой эпидермальных клеток земли.

"Аня. неудобно тебя спрашивать, но, ну... после Харькова отличаешь ли ты по звучанию прилёты и ответы от наших"? - спрашивают, а я падаю padam padam padadam куда-то в звуковую яму, с трудом выбираюсь наружу.

Moja droga.

Не паникуйте!!! Работает ПВО!

Droga, я не пела песен,
я молчала.

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
кресла подземного конференц-зала,
с деревянными отполированными подлокотниками,
в здании времен холодной войны расположены вдоль стен.
Придушенный опыт побуждает сказать: не сидите около зеркал, отойдите от низких
подвальных окон, даже если они защищены плотно закрытыми жалюзи
отведите детей
от стекла, но

(...но ведь каждая и каждый принимает решение сам? Тишина.)

непрошеному совету мешают звуковые блокады:
детская игра, топот,
откашливание,
чужой разговор из телефона,
храп.

Сегодня
после ночи, мной проведённой без сна,
мы шли мимо <...>, я сказала:

"Все мы сплошной военный объект". Просто, тривиально.

(Так они пытаются лишить нас субъектности:
на войне эти слова как будто теряют смысл, как будто становятся смешными,

какая у нас субъектность при разговоре с террористами?
– Отстоим её.)

Я субъект, не разговаривающий по-французски, но все равно – бескожный, как писал Барт, сейчас не l'absent. Я человек. Я женщина, а ты – есть ли у тебя человеческое лицо? Покажи на входе паспорт,
сертификат вакцинации
и под всем этим поищи на дне своё

потерянное
...
человеческое
...
лицо.

----
Обращаюсь к тебе, фешн индастри с загрязнёнными руками, запылёнными манжетами,

в Европе я купила эти тяжелые ботинки,
эти тяжелые коричневые ботинки,
зашнурованные удобные ботинки,

весной 2019 оставила e-mail на кассе
и в этом году в убежище во время бомбардировки города получила извещение о скидках:
Bright Gifts to Celebrate Her, –
они падали ко мне на почту, когда удавалось поймать связь у выезда из паркинга.

Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
теперь иду в них мимо

платьев: прозрачных лёгких платьев на каркасах манекенов
побледневшие напуганные платья прижимаются к стене, их цвета
выцветают под жалом солнца, молитвы военного города,
фанерными досками закрыта часть витрин, но это
незащищённое стекло никто не заклеивает накрест, почему мы? нас
за что? просто платья: лепестки на тонких стеблях
подставок, бледно-зеленая

Coming Soon!

– почти привидение ткани
почти её вытертый след за стеклом, что растворяется в воздухе
войны, у каркаса манекена женский силуэт,
но как бы нету женского лица, и всё же
есть у него лицо женщин:

изнасилованных, замученных, изуродованных, мёртвых.

Здесь теперь один сезон – война, и живые в униформе войны
не обращают внимания на мир
имитации красоты,
Limited Edition!

имитации искусства,
имитации цветочного запаха во флаконе духов из искусственных привилегий,
двойное стекло, Хрустальная ночь, память о Рифеншталь, ко-ко-ко, Шанель.

Сила освободится из стекла, из пустой оболочки симулякра красоты
разорвёт слой полиэтилена, когда будут взрываться только цветы, из розовой воды
во флаконах парфюмерных магазинов прорастут гортензии, мох
вербена, тюльпаны, табак,

мы пойдём по улицам,
мы,

несокрушимые

мы, обнажённость

мы, нерв
поэзия

и нет, нам нужна не квота, а право на равенство.

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
плач по-итальянски pianto
раскрой глаза, свидетельствуй, что они сделали
когда я вижу последствия их разрушений
когда я вижу наших жертв их пыток

я не понимаю

я не понимаю

я не понимаю

дамы и господа!
мог ли догадаться Леви,
мог ли догадаться,
что это человек создаст Ассоциацию имени Примо Леви,
создаст, чтобы защищать жертв политических репрессий и пыток,

ХАА
ХАА
хаа
ха
ха

...Отвечает
эхо на холодной лестнице

и самое страшное, что это человек.
Самое страшное, что это человек: я смотрю на их следы и думаю – это сделал человек, человечество, ты это сделало.
Человек, имеющий
уши
глаза
нос

и видит, и слышит

и чувствует запах
человеческий
мёртвый или живой

и способен повторять "можем повторить", если его не остановить.

ОСТАНОВИТЬ,

*детский голос:
Ассоциация имени Примо Леви, человек ли это?

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
а тем временем уже расцветает черешня, ах
я надела платье впервые за дни войны,
в окно
врывается холодный воздух и дым дешёвых папирос, но

ах, как пахнет на наших улицах
дети на качелях во дворе
расшатывают горе

и космос старой дороги превращается в цветение
из тени в тень перепрыгивает кот

медленней
так
медленно

легко как пожелать переселенцу долгих лет жизни

а нам осторожней
подбирать с земли плоды
не подбирать неизвестные предметы
осенью
после войны
будем защищать от холода только цветы

значения,
дозревшие на ветках смыслов дукаты

b;d; <...> p;ki ;yj;

знаешь эту песню?
(вслух отвечать не надо)

----
Из алюминиевой кастрюли
в пене отзвук дерева разливается
в коридоре общежития от одного окна до другого
тянется

провод

тянется птичье пение,
кто его слушает? те, кто услышат

Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:

женщины с полотенцами на головах появляются и исчезают

появляются и исчезают
как моё головокружение
тонкие голоса под грузом лет их работы
разбухают словно от влаги

я касаюсь стены

пробую как будет звучать едва слышно произнесённое имя
ты улица
перекрёсток

пьяные крики под деревом
падают в тёмную траву, а я

…
Потом перезвоню тебе, хорошо? Ты как? Нет, со мной всё нормально. Всё нормально. Просто немного кружится голова. Я поем, я уже ела. Нормально. Я полежу и перезвоню. Надо немножко полежать.
…

тело
странно

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
прабабушка Людмила
во время Второй мировой войны, когда соседка принесла ей немного свёклы,
сказала:

"Вот наесться бы досыта
свёклы

и
умереть".

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
это очень простая песня, очень простая песня
быстро запоминается и понадобится всем
кого интересует идиш и кто хочет знать
как будут дни недели

знать и уже никогда не забыть
я адаптировала её для вас

споем вместе
и-и-и-раз:

тревога – ;;;;;;
тревога, но сегодня ночью не было – ;;;;;;;,
тревога – ;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;,
тревога – ;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;
воздушная тревога по всей стране – ;;; ;;; ;; ;;;;;;;;
тревога ;;;;;; - ;;;;;;;

тревога ;;;;; ;;;
тревога ;;;;;; ;;;,
тревога – ;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;,
тревога – ;;;;; ;;; ;;;;;;,
внимание воздушная тревога всем немедленно пройти в укрытие – ;;;; ;;;; ;;; ;; ;;;;;;;;
...тревога ;;;;;; - ;;;;;;;;

эту песню я изучала в стенах института
эту песню пела за столом в Сихове
эту песню адаптировала для всех
чтобы вместе спеть:

в воскресенье тревога, в понедельник тревога, во вторник и среду тревога,
а дальше вы уже знаете слова и догадываетесь.
Хлеб с тревогой, мясо с тревогой, снова и снова...

Мы будем петь её как воспоминание и не будем хотеть лишний раз
вспоминать, а пока что

пятница. Снова была тревога.

----
Про соль - слова:
я научилась плавать в озере на Востоке страны
где вода едва держала водомерок не только девушек
в двенадцать лет я упорно плыла от моста
и до берега и научилась плавать не в море –

в озере
на Востоке

мы искали соль в местах где соли нет
мы находили соль в местах где соли нет
нас держит вода в городах где соли нет
на поверхности воды в городах где соли нет,

но, когда соль –

Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:

когда соль начала исчезать НЕ из-за страха дефицита
а из-за обстрелов

(Понимаю: им этого не понять. Повторяю:
соль у нас исчезает ИЗ-ЗА ОБСТРЕЛОВ,
а НЕ ИЗ-ЗА ОЧЕРЕДЕЙ В СУПЕРМАРКЕТАХ.)
обстрелы Соледара
производителя соли
"Артемсоль"

соль спички сахар масло
(бабушка)
соль спички сахар масло, в семье должен быть врач!
соль спички сахар масло, почему не выходишь замуж?

-...когда соль начала исчезать,
я подумала, что много-много лет почти не употребляю соли, также подумала:
они хотят взять нас измором, угрожают воспоминанием, упоминанием, голодом?

WE ARE YOUR SALT

What about this, great democratic humanistic world?

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
ОБЩЕСТВЕННОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ НОВОСТИ
Суд так называемой "ДНР" приговорил к смертной казни трёх иностранных бойцов, которые защищали Украину – британцев Эйдена Аслина, Шона Пиннера и марокканца Саадуна Брагима. >>

Instagram hadleygamble:

"Does the whole world have to pay for Ukraine's refusal to cede territory to Russia?
Governments around the world now face the prospect of a crisis of food security, prolonged volatility of energy prices and the social and political unrest that inevitably follow.
<.>"

А потом вам вежливо предложат
Просмотреть перевод >>

– спасибо, я переведу сама:

Почему целый мир должен...
(ДУМАТЬ ПРО ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ХЭДЛИ ГЭМБЛ)
Почему Украина не может уступить ради...
(ДЕНЕГ ДЕНЕГ ДЕНЕГ ДЕНЕГ ДЕНЕГ ДЛЯ ХЭДЛИ ГЭМБЛ)
Надвигается кризис...

Казнь.
Смерти,

кровь
не оттирается от аккаунта Instagram Хэдли Гэмбл, пока
в городе, где я родилась и выросла
приговаривают
к смертной казни,

а можно ли узнать, как
чувствует себя Хэдли Гэмбл, не жмёт ли ей
испанский сапог greatrussianculture убийства?

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
в оранжевой занавеске свет застрял между окном и выходом
к сознанию:

я могу спутать это место,
забор окрашенный в зелёный цвет и лестницу к мусорнику,
пока не открою двери, пока не почувствую:
сирена растворяется в вечернем шуме, в ночи

человек выходит из тени широкого дерева
к фонарному островку, исчезает в темноте комендантского часа.
Ведь слово, вовремя не сказанное,
может солгать и не прорасти, оброненное по дороге,

косточка ягоды сомнений

(створки окна
это о них писал Аристотель: мимезис, я
открываю створки, отворяю окно навстречу
названному
и
неназванному

;;;;;).

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
Н., наша земля на карте
как сердце во время миокардита

пульсирует
разбухшее от крови
выходит за решетку груди

сырое и красное
живое

живое

не вам ли мы кричали ЖЫВЕ БЕЛАРУСЬ ЖЫВЕ ВЕЧНА
не за вас ли площади наши расцветали розами, белыми и красными.
не ваши ли герои умирали чтобы жить "за нашу и вашу свободу"
а теперь ответили с вашей земли нам
пропитанным черной кровью цветом

Вылет ракет из Беларуси >>

Белорусский Гаюн
05:23 Зябровка (аэродром под Гомелем). Запуск ракет.
От двух до пяти запусков слышно.
05:29 Зябровка. Запуск другой ракеты.
05:31 Зябровка. Запуск двух ракет.
05:40 Зябровка. Запуски ракет продолжаются. Всего около 12 раз, сообщают очевидцы.
<…>
05:39-05:45 Граница у Новой Гуты. Слышны взрывы.
05:50-05:51 Граница Беларусь-Украина в Гомельской области. Еще два взрыва.
06:10 Зябровка. Запуск двух ракет.
06:13 Зябровка. Запуск другой ракеты.
06:16 Зябровка. Запуск двух ракет.
<…>
Всего в этой серии насчитали до 25 запусков. >>

как ты спала сегодня, Н., как ты спала
после
(например)
Волыни?

----
Снова мы
сами себя обстреляли.
Снова мы
получили оружие, чтобы сами себя убить, из нового оружия, новейшего оружия.
Снова мы
перед тем, как сжечь, сами себя пытали, снова сами себя повесили.

Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
представляю картинку русской пропаганды: украинская семья
откуда-то из области Харькова, Херсона, Николаева,
сын в СБУ, дочь парамедик в Азове,

один нормальный – дед – всю жизнь верил в возвращение эсэсэсэр,
не дожил, бедняжка, до спецоперации, до освобождения, до возвращения эсэсэсэр, до сталина, до родины, до фильтрационных лагерей, до казней в плену, до пробитой крыши, до ракет в его доме, до мёртвых соседей на остановке, до изнасилованной жены, не дожил – эх, спился, внуки довели (трудовые награды на груди в гробу).

“Новасти к этому чясу: СНАЧЯЛА
 мужчина
 убил женщину
 потом вместе с сыном
 дочь его сестру
 всех детей по очереди

в конце убили старую собаку,
сами повесились, а тот, кто хрипел последним, ногой пихнул канистру с бензином,
поджечь, А ВСЁ ЭТА ЗНАИТЕ РАДИ ЧИВО?!

ЧТОБЫ УКРАИНСКОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ ПОКАЗАЛО СВОИ ФЕЙКИ ЗВЕРСТВА
самых человечных людей
россияяяяяяяяяян
(вдвшник бьёт себя в грудь, либерал бьёт себя в грудь и режиссёр тоже разрывает тельняшку)
мухи не обидели.

Эти украинцы на всё способны, им собак жалко, собак они спасают,
на прошлой неделе в Курске тётка из пятого подъезда на скамейке сдохла,
так все мимо шли, никто не остановился, ну, а бабка наша в деревне всегда
щенков топила, и ничо, нормально было, нормально жили,

а тут эти украинцы.
а тут эти
УКРАИНЦЫ,

а мы бы нармальна жили свою нежизнь
если б не эти

СУКА
убери закуску шо я не мужик я завтра туда пайду и на еленавку
пасматрю за шо плачу налоги я Я гражданин сваей страны
за шо налоги СТРАНА платит
ЗА ДОНБАСС этат
за эту
еленавку

единственная атрада сын бери шинель”.

<Плачу по убитым.
Прерываю воображаемую картинку
программы существующей пропаганды

реальной
русской
жизни-не-жизни.>

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
полусон летний, попытки вылечить август: нас путают
узоры на тарелках, пока всматриваешься, ведешь пальцем
будто по нитке домой, представляешь дом. К

мысли:

ты не

дома, по нити девятого года бездомности,
мои слова, плоды военного урожая,
люблю вас такими,

с подбитыми боками, переполненными
жаждой жизни,
иногда так проснешься, уставшая от долгих разговоров во сне
в дневную жару с предчувствием лютой зимы,

только и думаешь:

плоды не успевали созреть,
потому что донбасские дети – мы – срывали их слишком рано?

Ребёнок
с улыбкой моей в глазах
будет сидеть на дереве среди широких листьев,
разольёт смех –

переполненная любовью, не вспомню войну, подброшу вверх,
потом поймаю
смешное слово, ключи

или
колючий каштан.


----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
…но смотрю на отражения вещей, жаккардовые
шторы в стеклянной поверхности, в капле дождя и думаю
и думаю об этом снова:

знаете,
ещё в 1926 году
в Берлине

Эйзенштейн задумал снять антиутопию
Glass House
(так и не снял, так и не воплотил это ни в 20-е, ни в 30-е, ни в 40-е),
дом из стекла. Стеклянный дом –
эта идея ужасно притягательна,
в смысле, какой-то ужас её сопровождает,
особенно на фоне приближения тогдашней катастрофы

Эта идея вызывает опасную тягу к стеклу — словно к острым
ножам, холодному оружию, чистому лезвию.

Вальтер Беньямин
называл стеклянные дома
революцией.

– Как ты говоришь? Революцией? – Да. Именно так. Революцией.

Иногда в мире внешних новостей ощущаешь себя в стеклянном доме
посреди всего этого стекла
опасного стекла
незащищённого наивного стекла
незащищённого снобского стекла вокруг новостей,

но мы
вне его, мы за границами
стеклянного дома. Мы – та стена, что сохраняет его
от распада на хрупкие, острые, сияющие обломки,

из которых так долго
так нестерпимо долго
из которых так нестерпимо долго и, как оказалось, ненадёжно его

заново

собирали.

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
мы набирали воду в голубой таз и
вырезали из цветной бумаги флаги
для кораблей

при свечах, на столе,

ты помнишь вечер и огоньки в воде?

Наша флотилия картонных корабликов, брат мой,
плывёт
в сторону победы, брат мой, вера – это
корабельные тени,

дай мне руку,
нам долго идти, нам долго-долго-долго идти вперёд,
не отдавать город,
его лужи, памятники, рельсы, ржавые
качели детства, нам долго идти, не слишком долго, дольше, чем хотели,

идём во тьме и видим кораблики войны,
мы видим огни
и огоньки в воде,

неосторожные, уверенные,
непобедимые.

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
срывается связь внезапно, пуговица отлетает,
висит на ниточке, на последней полоске,
и падает со стуком,

в окне
(сначала было: в войне)
зажигают свечу, и фитиль коптит, мы
теряем нити связи со внешним
миром,
со светом,

на часы, сколько здесь поэзии? Столько,
что не вместит ни текст, ни лампочка 200 ватт,
столько поэзии, что

керосин
и бензин

что генератор, что топливо,

что дрова,
что разговор,
что знакомые голоса на радиоволне штормят,

я не люблю ощущения,
когда падает пуговица, и успеваю её поймать,
часто успеваю

в последний момент,
а если нет – сколько это, четыре часа, три раза по четыре,
весь месяц три по четыре часа?
Двенадцать: на бессонницу, холодный чайник,
полслова, глоток, любовь, первый снег, молчание,
оборванное в самом начале.

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
тем моментом,
когда под снегом и под тем снегом, что тает,
кто-то должен рассказать
 
о яблоках

и о гранатах,

тем моментом, когда кто-то должен рассказать о яблоках и гранатах,
их трудно различить в темноте, принесённые плоды теряют
цвета, и вот уже форма их закругляется до сходства, до
вытертой идеи яблока, до вытертой идеи плода, сладкого, круглого
плода, они уже почти ноты, уже музыка срывается со струн,
и только руки

  различают в темноте,
где яблоки, гранаты, тело, тень,

где шорох,
где плодоножка, косточка, бедро и скулы — острые,

и только зубы вгрызутся в мягкий,
подбитый при падении на землю бок,
во влажный от боли чернозём, в землю —
свободную землю свободных.

Я расскажу тебе о твёрдой коже граната,
изгиб пламени подтвердит, что яблоки уязвимы,
что Параджанов, золото и запах
и дерево сухое тьмы,
о внешних его плодах,

я должна рассказать о зиме,
разрыть землю,
полюбить.

----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
и темнота расходится, словно круги по луже,
бензиновая радуга лужи во дворе.
Все дети знают, что радуга вытекает
из трубы
какого-то запорожца у забора

в дождевую лужу, и сияет оттуда,
из грязи, из колдобины под колесом,
на донбасском асфальте
взволнованного моря,
раз, два, /blackout/,

так замирает море по команде,
так замирает свет по команде
/blackout/
и я нахожу мир в тех же формах,
а мир меня...
а мир меня?

А мир меня не найдёт, нет.


----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
включи режим самолета, советует Катя,
улети от них –

всё это ради
лучшей связи:

мы отключаем видео, чтобы оставаться на связи,
мы останавливаем видео, чтобы слышать друг друга.

(Странно:
с этого начался мой временный переезд во львовское общежитие,
тогда, в конце апреля, у меня исчезла связь в первую ночь.)

(Странно:
именно такие ночи были у меня в Кракове, без каких-либо объективных причин
связь исчезала, и я ложилась спать, просигнализировав, что
всё в порядке, нет связи,

не волнуйтесь, пожалуйста.)

Во время воздушной тревоги
в коридоре общежития плохо работал тот мобильный интернет, что я раздавала с телефона,
лекция прерывалась стуком ножей, звоном кастрюль, музыкой
радио, тех ульев комнат на тихой улице, где только в соседней комнате
разбито окно и чужие алкогольные шаги от лестницы к общему умывальнику.

В детстве боишься темноты, правда?
Однако умеешь,
однако умеешь разговаривать
с выключенными телефонами, тенями зайца, собаки, большой птицы,

большой свободной птицы
в полёте.


----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
ДЕТСКИЕ ПЫТОЧНЫЕ.


----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
ударения, солёные неправильные ударения,
чёрная соль нашей земли, повторяй за мной, чужак, хищный человек,
потерявший
род, внешний вид, принадлежность к биологическому виду:

соль и земля
воля жизни светить

несмотря

действовать
свидетельствовать

мы состоим из кирпичей слов,
мы стена из кирпичей, повторяй: БОЛЬ,

мои корни из соли
не артёмовской, а бахмутской. Прапрабабушка
Анна из Бахмута,
что партизанила во Вторую Мировую
и [некоторые слишком частные подробности семейной жизни],

оставила мне соль, чувствуешь, сколько соли сохранилось в нашей крови?

Кто ты?
Анна.
Кто ты?
Анна,

соль любовь идти идти любить рана

(в нашей стене ты не найдешь кирпич животного страха,
животный страх выбило из стены
высокоточным
ударом
по больницам
и детским площадкам).


----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
населённые пункты, с названий которых сняли кожу,
сняли кожу, словно ободрали скорлупку с яйца,
зацепив белое и нежное, сняли будто слой за слоем
с луковицы, разрезали смоченным в крови ножом и не заплакали,

названия населенных пунктов на границе, заострённые до
  самого края света,

цветок населенного пункта распускается пунктиром на карте боёв:

что хищнику даст плюс на плюс, что минус на минус,
если мы не разделены, неделимы — ни умножить, ни разделить,

знать знак равенства
и быть равным,
быть знаком между границами — без полюсов,

кто ориентируется по пению птиц без компаса,
знает, что это – знак равенства,
знает, что – признак весны

где-то близко,

в населённых пунктах, с названий которых живьём содрали кожу.


----
Я просто хочу поделиться моментом: // I just want to share a moment:
ночь в Киеве, уже почти утро, в такое время летом светает,
<…>
от всего ещё было далеко.
Мы станцуем в ныне пустых дворах победные танцы

и наполним их слезами и смехом,
и дымом, наши мёртвые
будут рядом смеяться, будут плакать вместе с нами,

наши дворы ждут под снегами и снами
наших счастливых танцев, победных, свободных танцев в когда-то пустых дворах,

во временах и дворах, в послевоенных октябрях и свободных от войн апрелях:

даже тот дворик возле оперного дождётся меня, слышишь, место,
где в магазине игрушек не хотели отдать сдачу, я люблю тебя, улица,
и вплотную, и издали, вижу твоё лицо, целую твоё лицо,

переходы и светофоры,
зебра и бар,
и мешки с листвой,

даже в воображении я отвлекаюсь
от собеседика, отклоняюсь от темы.

Но разве есть что-нибудь важнее?