Рукописи не горят

А мои стихи будут читаться с запинками,
Чтоб меня порвало, будто счастье забитое —
И тогда станет кукла вуду часто завидовать,
Что иголок во мне больше; су;дьбы — частные идолы,
С которыми играется великий всея:
"Сколько можно-то писать про себя?"

Я
Размажу каждую строчку,
А потом скажу, что люди — самовлюблённые пидоры,
Меня будут бить страшно и точно,
Пока я возношу свой ореол в замок убойной глыбою.
У бойни с лыбою
Меня встречает человек при статусе — профессор года,
Он
Улыбнулся мне добродушным холодом и представился прелестно — Воланд.
Говорил что-то про открытия науки или
Про рубилово и мясорубку, увиливая:
"Ты слышал о событиях на Украине?
Ах да, один из грехов — уныние".
Я глядел на лик его, и меня скручивало в бараний рог —
Сгущался тучами по ранам рок.
Молчит профессор, ему уже наскучило: "пора нам роль
Менять" — сомнения,
А голос ниже точит пила.
Я кричу: "небо, сомни меня!",
А потом вдруг вижу — Понтий Пилат.
Я б
Сказал, что здоров, но
Воланд твердит "вздор!" Ровно
По строке бежит человечий гул и животный крик,
С меня стекает жир, ему вечно тут не хватает широких ширм.
"Ты подумай: существует только две линии на палитре," —
Озираюсь я: где горожане?
А
Он продолжает:
"Милые молитвы
Не спасут ни душу, ни храм,
Ведь смысл жить, если не сложить тут же стиха?"
Тремор.
Паника.
Слёзы. —
Время —
Маленький
Монстр.
Сокращая драму, запираю на замок, забываю чётный код,
Но
Почему-то за окном водку пьёт чёрный кот...
"Белый — симбиоз цветов и красок," —
Говорит он, опираясь на трость, —
"Чёрный — поглощение церковной паствы,
А ещё
Вбитый в руку Иисуса гвоздь."
Вдруг
Строчки моих работ
Выпрыгнули и вонзились в ладонь:
"Ты не станешь моим рабом,
Ведь тебя уже бьёт любовь.
Ты — жалкое подобие человека, что почему-то не прыгает с моста,
Но не волнуйся, по моим заметкам я ещё смогу тебя достать."
Нет
Возможности переродиться — набег в тень головы,
Мне нужно как-то слиться набекрень всей толпы.
Столпы
Пыли носят вновь по району —
Миллионы
Рук хватают и срывают с меня строки эгоцентризма,
Я смотрю — это Воланд пересыпает жизни,
А
Чёрный кот роется в моём кожаном рюкзаке.
"Я же сказал, что достану тебя, не важно как и с кем,
Ведь
Рукописи не горят."
И вот,
Мир посерел, а Воланд снимает свой маскарад:
Ты
Навсегда со мной теперь —

Добро пожаловать в ад."

21/07/22