Василий Рысенков

ВАСИЛИЙ РЫСЕНКОВ
(род. в 1966 г.)

Под парусами мусорных пакетов
Российская провинция плывет
За кромку сизых мартовских рассветов,
Туда, где скоро день рожденья лета
Ознаменует птичий перелет.

Погаснет день над этой жизнью тленной,
Нырнут в дырявый сумрак поезда…
А мне замочной скважиной Вселенной
Покажется лиловая звезда.

Там все пути: что было и что будет,
Там вечный запах сена на заре,
Там все сплетенья и развязки судеб,
Там живы все мои родные люди,
Сгоревшие на жизненном костре;

И грохот не свершившихся событий,
И свет надежды, и порочный круг…
И зазвенят живые птичьи нити,
Протянутые с севера на юг.

Плывут эпикурейцы и аскеты,
Чиновник, бизнесмен и джентльмен…
Плывут и верят в сказки и приметы,
Хотя бы в то, что рваные пакеты
Наполнит свежий ветер перемен.

* * *
 
К ромашкам – налево, к фиалкам – прямо.
Где ветра напиться? Июнь, скажи!
Поедем туда, где над ульем храма
Роятся и ласточки, и стрижи.
 
Для синего вечера нет дилеммы,
Он катится просекой, наугад.
Рванёмся за ним, чтобы мотошлемом
У дальнего леса черпать закат.
 
А тени длинны. И смешны тревоги.
Маячит под облаком крест вдали,
И даже безбожнику песню о Боге
У старой дороги поют шмели.
 
Пусть ветер пыльцу над полями крутит,
Пусть гонит зелёные облака…
Становится ясно: в любой минуте
Живут зашифрованные века.

* * *

В самой гиблой деревне мы купим в сельпо ананас…
Косо смотрит разруха в осенние лужи стальные.
Если б все это видели, верно бы прокляли нас
И колхозники, и крепостные.

И за то, что в округе осталось скота — два кота,
и за то, что туманам так мягко дремать по бурьянам…
Мы живем до беды, без звезды, без мечты, без креста.
И нестрашно лишь глупым да пьяным.

В наших пыльных сараях под хламом лежит старина.
Никому не нужна эта песенка ветхой телеги.
Здесь не пухнут от голода, пухнут от скуки и сна.
Бедный странник, забудь о ночлеге!

Жизнь течет мимо нас, как по трубам, обочиной — газ.
Лишь забытое поле грозит: «Я такое рожу им!..»
Пожилой алкоголик на закусь возьмет ананас,
И какой-нибудь час проживет настоящим буржуем.

ПО ТУ СТОРОНУ СКАЗКИ

Нам бы рыбку золотую... но рвется сеть,
И без волка Иван, и без щуки Емеля.
Мы умели ждать, воевать и петь,
И терпеть мы тоже умели.

Если вырастим липу — то для совы,
А рябину посадим — для свиристелей.
Мы накормим банных и домовых,
Чтобы избы не опустели.

Но забыла сказки свои страна,
И завязли, пройдя по земле, как танки,
Самоходные печки в болотах сна.
Улетели скатерти-самобранки.

Тут и сказке конец... И финал готов:
Дурачки от горя умнеть посмели.
От кровавых бинтов до кровавых бантов
Длится служба царская у Емели.

Но под утро, когда и сверчок молчит,
А на небе Медведица шевельнется,
Русский мальчик под звездами на печи
Старой сказке загадочно улыбнется.