Храм земных наслаждений

Мы дети рабочих, плотников,
Раз думаем о выпиливании.
Среди поколения дворников
Себя не можем в бессилии

Найти. Вообще – безработные.
Мы ищем, однако же.
Циничные мы и кислотные –
Так горько у нас в душе.

Исследуем мы, что также
Наш факт есть уже – рожденье.
Моложе мы всех, но старше:
Последнее поколение!

Припыленный мрак. Так томно
Скандалит души изрыганье.
Сказали давно: «Из комнат
Не суйся», – Зажмурь колебанье.

Учёные мы, похоже…
О чём было сказано выше.
Без соли нам пресно всё же:
Суровая наша пища.

Распорот сквозняк оконца –
Там серая экзистенция.
Тошнит нас от злого солнца.
Лишь ночи люминесценция

Нас греет. Свисает барсетка:
В ней марки, целебные травы.
В носке завалялась таблетка,
Две ампулы и приправы.

Хирурги души человечьей:
Резекция детской плёнки.
Ничто уже не излечит,
Не сделает нас ребёнком.

Наркозы краткого трипа –
Табак, алкоголь, трава.
Из этого мира типо
Не выход. И смысл едва

Есть пьянствовать до потери
Сознания, чувств души.
Мы всё уже соизмерили:
Лишь знойных дней миражи

Нам вверены. Чувство плена
Жгутом зажимает грудь.
Сияй полнотой, Селена!
Даруй нам исход, на путь

Направь нас безумный, тёмный!
Всемирный мятеж депрессии.
Падений ведь скорбь подъёмна,
Я верю, лишь в мрачной конфессии.

Усилить распад и хаос:
Поход против счастья злого
Крестовый нам нужен. Фауст
Идёт впереди. Ни слова

Не молвят ему менады.
Вакханки возносят фаллос
До неба, поют рулады.
И танцы пускают в хаос!

Кострища, вино искушений
У сводов богов и богинь.
Здесь храм земных наслаждений.
Помолимся Фейсу. Аминь.

Здесь празднество самосожжений
Своих в чайной ложке пустынь.
Здесь храм земных наслаждений.
Поклон Фараону. Аминь.

Как пульс, фонтан осмыслений
Струёй помочился в сознание.
Здесь храм земных наслаждений.
Но Децл. Минута молчания.

Пропахли залы эфирами,
А также хво;и культурами.
Фрешме;нами, то есть клирами,
Ещё доступными шкурами.

Творцы, революции дети
Всемирной, души упадка.
Заблудшая, павшая в сети
Ненайденная закладка.

Закопанные алмазы,
Под почвой обыденных снов.
Упала, как тень, проказа,
И век не отыщут следов

В снегу. Как маятник, влево
Шатнуло время: трясётся.
Адам это всё и Ева.
И жизнь в пустоту несётся.

Плакаты и постеры в стенах –
Собрание всех святых.
Игла за иглой по венам:
Исследуют себя и других.

Алтарь. Показался вновь
Тот образ: лицо лица.
Две силы: вражда, любовь
Есть догмы отца-жреца.

Украшенный лозой, ризой
Из меха. Плющом обвитый,
Прокуренный дымкой сизой,
С посудой большой, со свитой.

Над кудрями тёмный нимб –
Накидка чёрного худи.
Приход весь, будто бы лимб,
А в нём, как будто бы люди.

И кисти волшебные рук:
Четвёртый сомкнут с большим.
Я видел уже этот трюк,
Показывал жест херувим.

Шумите, братья и сестры -
Литу;ргия Оксимирона:
«Орфей, снаряжай свой оркестр,
Повергнем в жерло; Аполлона»!

«Ступайте к мощам фараона
На крестный ход саркофага.
Менады руин Илиона,
Танцуйте, как вихрь, ватагой»!

Эвтерпа – наша подруга.
И все мы аудиа;лы.
И вечность над тонким ухом,
Кричит то, что мира мало!

Звенит, как цепи кадил.
Узорчатый стан Титомира.
И в сердце где-то винил
Трещит то, что мало мира.

«Почтим наших о;лдов, старейшин», –
Вещает монах Феофан.
Культуры новой святейших.
Гудит синтезатор, орган.

Тоннели, септумы, клипсы,
И дреды, шрамы, тату,
По сути, есть лакмус таблицы
Ухода в себя, и по ту

Границу, сторону Ада,
Где мир вечных грёз и тьма.
А большего нам и не надо,
Лишь ясность затмить ума.

Вокруг прихожан всё заблёвано
Ментальной слизью и семенем
Тоски по тоске, прожёваны,
Как кость в мясорубке времени.

Не просто выход, однако,
Найти – это архизадача.
Средь мира теней и шлака
Увидеть любовь и отдачу.

Адепт пролетел на тросах
Над храмом с лицом помрачённым.
Шатаясь в раздолбанных кроссах,
Извергнул: «Драконорождённые»!

«Вакхант боевого крещения,
Ахеец, души импотент.
С мирским тебя умерщвлением –
The party ведь never end».

Струятся кольцом эфиры,
И курится блант-елей.
Тапёры ушли. Тапиры
Смешались во тьме зверей.

Забегали кони по кругу,
И в сонм пустились слоны.
И оргия, будто бы фуга
На празднестве сатаны.

Здесь храм земных наслаждений.
Наверное, третий храм,
Последний, как Кремль. Стены
Его нерушимы? Там

Живая пульсация корня,
Агония тлена и пыли.
И засуха мёртвого моря,
К которому мы приплыли,

Увы. Нарко-оргия в храме
Больных и аморфных духом
Теле;са в дыму, фимиаме,
И зов голосов над ухом.

Здесь храм земных наслаждений,
Эпох столкновенье, баталия.
Открытая всем искушениям,
Дикарская вакханалия.

Иссякшее утро суда
Пребудет в крови; и рвоте.
Куда нас? Ни там, ни сюда.
Томиться, как ил в болоте…

Метаться, как демоны, между
Миров. Но всё ж поколение,
Восстанет, я верю, вежды,
Поднимет. Уйдёт в миллениум.

Плерома, из звёзд петля,
По венам пустить бесконечность.
Дионис, 2, 000,
Дракон, и билет на вечность.