III. Но он же Эдельвейс, а не Чеснок! Сказ

          (Предыдущий фрагмент Сказа о современной Дюймовочке
            http://stihi.ru/2023/04/06/1803
                «II. Прости мне сто первый каприз»)

– ...Найти дикаря – вот мой приз!
– Вот этот, нависший над кручей?!
  А если он злой и вонючий?
– Прости мне сто первый каприз…
  Не то разрожусь снова бучей!..
  Кори же за   нрав   мой кипучий!
– Ты злее голодных актрис.
  А может, ты хочешь летучий
  салат из пыльцы! Накормлю.
– Цветы люблю я на корню…
           .            .            .
…Не в каждом своём манифесте
король придирался к невесте,
вещая с горы на краю:
– Где сто женских буч, там и двести.
  Тебе не к лицу буйство бестий.
– Но ты – дипломат или бездарь?!

  Сама   я его покорю.
– Чтоб я снизошёл к дикарю?!
  Не много ль ему будет чести?!
  Корявый и чёрствый он вместе!
– Похожа едва ль на кору
  его красота. Право, взвесьте,
  король, шансы горца в миру
  понравиться вашей невесте

  и в критику горцев не лезьте.   
– От смеха с тобой щас умру
  я по-поросячьи! Хрю-хрю!
  Он  тоже   умрёт, но от лести.
  Отшельник! Лишь тем и известен!
– Пусть с нами он будет угрюм,
   зато неопасен, лишь честен.
   Грех гладить его против шерсти.
   Проверю на нём своё парфюм.
– Не врут, что его горный ум –
   противник таких путешествий.
           *            *            *
Читайте о конфликте между строк...
С Дюймовочкой Эльф стал предельно строг:
– Тут    многие    на пике рисковали.
   Даёт высокогорье броско срок
  удушья. При твоём крутом вокале
  тебе в горах   потерю   предрекали…
  Отсюда вверх и чуть наискосок…
– Полезу выше, как бы не брехали!
– У Эдельвейса нет благ и регалий…
– Пить чистый воздух гор хочу, как сок,
  гостить как можно дольше и легальней!
  Лезть в горы и всего лишь на часок?!
  Но он же – Эдельвейс, а не Чеснок!

– Давай уж на сей раз без козликаний.
  От ссоры мы уже на волосок…
  Дарю я вам общенье на часок.
  Так что чешите воздух языками.
  Однако спрячусь я на этот срок…
  контроля   ради   лишь… за дальний камень.
– Не много ль, на твой взгляд маниакальный,
  один лишь час?! На суть общенья – три!
– Улыбку с лика, милая, сотри!
  Мечтательности   много в ней призывной.
  Будь   чопорна  пред горной образиной…
              .               .               .
Эльф ластился: – Мои слова чисты.
  Наверное, в долине хочешь ты
  стать примой среди всех актрис? Лады.
   В горах тебе топтаться прямо стыдно...
В лице скривившись, как от кислоты,
Дюймовочка вздохнула:     – Самобытно!
  М-да, как я и ждала, тут не сады...
  Смотрителю суровой красоты
  привет   мой! Я не просто любопытна.
  Я пьяная – ну просто в лоскуты –
   от воздуха вершин и типа быта! –
Дюймовочка смеялась нарочито.

На горный перешла она язык,
чуть ёжась под накидкою ажурной.
Цветок непроницаемый свой лик
не сразу повернул к особе шумной:
– Не то чтоб одобряю я сквалыг,
  но нечем угостить вас. Вот арык –
  испейте родниковых вод, друг юный.
  Растёт пусть ваш потенциал иммунный
  и третий глаз раскроет, сделав умной.
  Во-первых, ум важней. А во-вторых,
  глаз третий на лице – не лишний штрих.

– Че-е-го   растёт?! – похлопав парой глаз,
Дюймовочка смущённо напряглась,
шагнула ближе тоже напряжённо,
но выпростала из-под капюшона
кудряшки золотые на виски. –
  Я вижу, ты не прост. Моя персона
  тебя не занимает по-мужски.

  Красив ты и суров. Как жаль, что в мыслях
  дичишься ты телесной красоты!
  Признайся, при каких же компромиссах
  готов к моей красе ты снизойти?
  На вы не называй меня.  Уйми   страх
  в горах своих, на дерзости не быстрых.
  Я воду пью… в ладонь плесни… за ТЫ!
– Вы похотливы!                – Да и ты не высох!

  Ещё пока что мхами не порос!
  Так что желанья гостьи не порочь.
  О, как бы мне хотелось с визгом, ритмом
  и дикостью в ближайшую же ночь
  твой холод отчужденья превозмочь!
– Взгляни, как совершенен мир с   горы   днём,
  да к этому пир красок приурочь
  и чудом не   предстанет   вовсе ночь.

– У вас тут поклоняются харитам?
  Иль просто знатным горным сеньоритам?
  А я, мол, и неведомо, чья дочь?!
  Но ты – будь до   Дюймовочки   охоч!
  Услышать   рад   бы стон красотки в ночь?

– Не рад воспринимать я кралей ухом.
– Тебя не тянет разве к развлекухам?!
  Сыграть в ночных лошадок? Я б на спор
  скакала на тебе во весь опор!
– Дюймовочка! Ночами я злым духам
  присутствием своим даю отпор.

– Стыдишь, чтоб не давали волю лапам?
– Нет, не   стыжу   я – за'ткнут, словно кляпом.
– Ужель, твои возможности скудней?
– Бью силой их – когда летят нахрапом –
  накопленной за пару-тройку дней.
  Энергию на все их тучи-хляби
  я направляю. Это мудреней.
– А ты не только умный. Круче. Храбрый!..
  …А силою   завьёшь   ли кудри мне?

  А хочешь поселиться во  дворце   ты?
  Иль выстроить свой собственный? Не склеп!
  Король тебе даст денег под проценты,
  а я его заставлю долг простить.

  Захочешь, мы бюджет его обрушим.
– Не надо мне дворца. В горах скит лучше
  и я родного дома не предам.
– Так  знай  же! За тобою по пятам
  готова я ходить и тут и там!

– По нашим горным тропкам величаво
  ходить ты не сумеешь. Тут мир скал!
– Как ты, такого прежде не встречала
  нигде я никогда! Мой идеал!

  Взор сердца – вся моя основа, право…
  Герои прежде мне  иного   плана
  всё больше попадались: эльфы, розы, мразь…
– Дюймовочка, ты в лепестках Тюльпана
  чудесно и нежданно родилась?
– Ты знал?!!                – Телепатическая связь…
– Чего?                – О ней наслышаны и дурни…
– Я умная! Проверь, коль малость, слазь!
– Я знаю, что вмешательство колдуньи
  рожденью поспособствовало. Сглаз.
  Колдунья редко вперит око втуне.
  За нею много тайн скрывалось встарь.
– А ну-ка расскажи мне всё! Плиз! Царь
  моих ты грёз и тайных ожиданий!
– Ещё один есть фактор, тоже тайный.
  Замешана во всём моя пыльца.
  Я – твой отец, Дюймовочка! Пусть дальний,
  но впрямь биологический отец!
   Отсюда-то и наша связь сердец…

Опешив от признанья не на малость,
Дюймовочка ниц пала пред отцом:
зарывшись в лепестки своим лицом,
в них радостно и горько разрыдалась…

             конец истории