Рахманинов
безбрежно протяжённой кантилены –
и в этой одержимости виновны
мелодии Рахманинова волны,
созвучные мелодиям любви, –
по-пушкински. Нет наслажденья лучше,
чем музыки широкая текучесть,
чем до-диез минорный Вокализ,
и знаменный распев, и Всенощное бденье,
и грусть Элегии... Метель сирени белой,
от свежести которой молодел он,
влечёт меня в романс виолончельный,
и приобщаюсь я, как будто бы впервые,
к непостижимой тайне Литургии,
и, по прошествии полутора столетий,
мелодию любви подхватывают дети.
Худ. Катерина Шинкарёва
Свидетельство о публикации №123041003323