Вот тут подумалось мне...

Вот тут подумалось мне, вот о чём друзья,
Не знаю места, времени, но всё же.
А может, даже планета не Земля,
Но очень, очень на неё похожа?

Два воина встретились, но разная война,
Одна, когда Отечество спасали.
Вторая, что сейчас, пришла в дома,
Ну, спор пошел, за что, мол воевали?

Тот, что Рейхстаг брал (там был и убит),
Другому говорит: - Присядь-ка, воин!
Давай, приятель, спокойно без обид,
А не считать в груди своей пробоин.

Начну, наверно есть, что рассказать,
С того, что вся страна была единой.
Что всей страной умели мы мечтать,
А тут фашист пошел на нас лавиной.

Стояли насмерть, да, кто не без греха,
Сдавались в плен, бывало и такое.
Бывало, что давали стрекоча,
Но всё же, бились, друг мой, за святое.

За Ленинград. Голодный Ленинград,
Где умирали прямо на работе.
Порой казалось, что вот - это Ад,
Три года так, вы это не поймете.

За тех, кого угнали  в лагеря,
Детей и женщин, тебе это знакомо?
Сдирали кожу с невинного дитя,
В печах сжигали, не мертвого, живого.

Травили газом, просто, без числа,
Без сожаленья, как-будто тварь земную.
Ну, как тебе, солдат, моя война?
А ты погиб, ответь мне, за какую?

Тот усмехнулся, как-то тяжело,
Пощупал грудь пробитую осколком.
- Эх, воин, воин, столько лет прошло,
Народ друг другу, стал не братом, волком.

И вдруг закашлялся, с слезою на глазах:
- Не в ту родился, видно, я годину.
Сегодня мы с тобой, солдат, в врагах,-
Чуть наклонился, под взглядом, сгорбив спину.

- А, как зовут тебя, откуда родом ты?
- Родился в Харькове, а батя из Ростова.
- А мне знакомы твои, солдат, черты?
- Отец Боженко, ну, а мать Петрова.

Сидят напротив: дед младой и внук,
Годами равные, да и судьбою тоже.
Ну, что ты скажешь внуку, политрук?
Да, разный взгляд у вас на: гоже и негоже.