Март на Завалинке

Из серии "На Завалинке"

Март. Праздничный день поистине. Сама природа как бы принарядилась, приняла торжественно приход весны. Яркое солнце и щебет птиц наводят на лирическое расположение. Хочется петь и улыбаться всем. Ну, а наша компашка тем паче. В сборе все.
-Ой, бабоньки, чавойт у нас зима ноне,не то спивши, нето умом решивши? начала свои суждения Ухваткина.
-Чавойт так ты решивши про зиму-матушку? - Спросила Ушаткина.
- А тоже что она не то спит, не то только проснувши. То дождём умоеть, то снежком посыплет. Раза два морозцем припужнула и то, как спросонку. Во основном весна гуляла за неё всю зиму.
-Што да, то да,зимы ноне не нюхали. Вон и ноне капель звенит, да птички цюрюкают. А музыка кака,замолкните на момент и послухайте, все в радостью в сердцу екнеть. Я надысь скворушку заслуховши, всю свою молодостю, как во сну усмотрела. Ажник сплакнувши себя жалеючи, шо не вернешь в обратку. Сядю уплаковши, а мой со двору заходя. Зыркнул на меня своим гляделками чёрными как смоль и гутаря
-Чаво ревешь, любушка моя,  чоль хворь одолела? Аль обиду кто принёс? Так поведуй, обидку ни кому учинить не позволю.
Обнял меня, да так встревожку в глазы мне поглядуе. А в глазах тока любовь да тревога, шо мне и вовсе сердцу захолонула. А туточки в суете жития нет нет возможнестев приглядки на дружка своего, за работой иной раз и головы качан неколи поднять. Туточке с ответкой в глазы его глядючи зрю, а постарел то как мой заступа и оборона - и вовсю всю жалетку ему слезой улила. Мой старый взовсем испужавшись за меня,не знат што делать. Тут я спохвативши што выпужала мужика не шутку слезу то присушила и говорю
-Прости меня, бабу, за испуг твой. Никто меня не обижал кромя жисти! Енто она лихоманка, нас прихватила, голову белой краской побелила,да хворобой наделила.
-Э голуба, моя о чем ты загрустила. Вон о чем лебедушка слезу пустила. А вспомни- ка молодостю нашу, как с тобой любились, а потомочки и поженились. Спомни свадьбу нашу раззудалую с бебенцами-колокольцами, как несла нас тройка за околицу. Где встречали нас поля широкие,поля широкие, а хлеба высокие. Словно золото те поля, уберать зерно будем ты и я. Зори ясные встретим в полюшке. Поплывем с тобой как по морюшку, на комбайнах, да по полюшку. Но, а ты была краше зореньки дай утру сейчас твои слезаньки. Дорога ты мне и досей поры. Так што милушка перестань не реви.  Собирайся как на завалинку.  Там подруги заждались, уж все давно, поди-к, собрались. Балалайку возьми, подруг повесили.
- Да, нагнала ты нам печали своей сказкой, надоть разогнать тоску-печаль. Давай играй цыганочку с выходом, а мы сбацаем.
И-и ха, и ха-ха,
Зачем жись така лиха?
Под гармонь потопаю,
За столом полопаю!

Эх, хотела помирать-
Подошла миленка мать:
Коль Ведерчиха умереть
Сын Ухватку приведёть!
 
Как такое услыхала,
Вмиг болеть я перестала,
Поднялась и ну плясать: 
Вам миленка не отнять!

Эх, где мои семнадцать лет?
 Не то были, не то нет.
Я немного поплясала-
Ужо, бабоньки, устала!
 Да и проголодалась я, хоть сердце песен просит, а желудок страсть как есть хочет, да ещё запахи вовсе апититу нагоняют. Блины вкусны, а с кохлетой ешо дюже вкусней. Я всегда либо кахлету, либо колбасу в блин  замотаю, а затем кусаю, да чайком запиваю. Испытайте - дюже смачно.
- Да у тебя губа не дура,ишоб тако не смачно було.
-А што мы, бабы, ноне все о хлебе, все об утробе своей не насытной, а о душевной пишши хтось подумав, али как? Неуж все побряхушки янтересны пробрехали и новых нетути? Ктой сявони совреть складну? -спрасила Ушатка. - Не то мне рассказать? Как однажды охотники на наши озёра приезжали. Понаехали, из ружев в небу постреляли-побахали,видно, устали. Перекур начали. Дастали бутылки, стаканье, закусон. Вупрежь в стаканы наливали-надоело. Взяли кажный по бутылю, да с горлу хлебать, енто хто сколь отсосе. Ну и насосались, лыко не вяжуть. И надо ж умудриться так бутылку уложить шо она в тарелку с колбасой вылелась. А с ними сабака была. Когда все поуснули, Шарик поужинать задумал той колбаской, ну и наужинался. Сидить и лаёт, словно песню спивая. Попел он так некоторое времю, пал с хозяином, рядом и сплить. Ночь проспали день спят. Птицы видя тако делу,осмелели. Сначала сороки за их столом обедать стали,затем и гуси с утями вышли. И те хорошо потрапезнячили. Сороки так та все пробки вокруг собрали и рядом с собой добычу сложили. Гуси и утки так те не хуже Шарика песни попели, покрякали, погогатали и уснули. Мужики, изволивши проснуться наконец,не поверели своим глазам,сколь они птицы настреляли, ще на кой ляд Шарика убили. Друг друга вопрашають,кто это псину загубил и на кой ляд. Ни кто не знал, как енто случилось. Так же не могли понять зачем сорок стреляли,затем пробки собрали и всем сорокам их наклали. Зачем? Вертелся в голове у каждого вопрос. Вот дураки ужрались, так и друг друга могли подстрелить. Настроения не смотря на хорошу добычу,а каждому досталось уток и гусей штук по полсотни, по сему поводу было не очень - никто ж не помнил, можа ещё што в угаре натворили. Всю добычу собрали в кузов машины, который был оборудыван на все случаи жизни тентом. Таким образом, птица была закрыта со всех сторон. Шарика решили оставить под ветлами. Сами четверо сели в Волгу и двое в кабину грузовой. Вскоре под'ехали к дому, в котором жил один из них. Как только стих мотор машины, они услышали гогот гусей и кряканье уток. И топот лап птицы. У всех мужиков был разом один вопрос: как? Открыв кузов, они увидели стоящих птиц, некоторые, кружась, летали по кузову. Увидев свет и свободный выход,они разом кинулись на свободу, топча и сбивая друг друга. Самые смелые и умные сразу взмывали в небо и скрывались за горизонтом. Так богатая добыча охотников улизнула и оставила мужиков ни с чем. Вскоре во дворе появился и Шарик, от него разило перегаром. Стало ясно, что и утки с гусями тоже пообедали с их стола. Долго мужики смеялись над своей удачей, и долго ещё по народу неслась охотничья байка про напившуюся птицу и псину. Вот и мы продлжаем ее нести дальше в народ. Пусть хоть чуточку она подымет кому-то настроению, а мы пошли по домам. Ждём вас всех