Жизнь Иисуса глазами апостолов и историков

О Мессии — Сыне Божьем — свидетельствуют  многочисленные канонические (священные) и неканонические (апокрифические) тексты.

Во-первых, «благая весть», или просто «евангелие». Каноном признаются всего 4 евангелия. Из них 3 «синоптических», то есть сводимых воедино: от Матфея, от Луки, от Марка. Историки и православные богословы считают, что первым из них по происхождению было Евангелие от Марка. В нём, в отличие от последующих евангелий, нет ни  истории о непорочном зачатии, ни родословной  Иисуса. Точнее говоря, нет родословной  мужа девы Марии, Иосифа, ведущего якобы свой род от легендарного царя Давида. Эти более поздние истории уже явно смахивают на социальный заказ, на миф, созданный специально для убеждения верующих в том, что Иисус и есть тот самый Машиах, потомок царя Давида, о котором говорилось в Священном писании иудеев. Хотя католическую церковь это мало смущает, и она отдаёт пальму первенства Евангелию от Матфея. Почему? — Об этом разговор особый.

Кроме трёх  синоптических  евангелий,  похожих  друг на друга, есть и одно, стоящее  особняком, — Евангелие  от Иоанна. В нём Иисус выступает уже в роли Логоса (греч. — «мысль», «голос», «слово»), бывшего в начале начал и воплотившегося в человека: «В начале было Слово». Его ещё называют «духовным», так как в этом Евангелии активное участие в судьбе Мессии принимают не только синедрион и Понтий Пилат, но и Святой Дух.

Помимо этих четырёх евангелий существует ещё около 4 десятков евангелий, в канон не вошедших по тем или иным причинам, хотя они обладают не меньшим правом называться «священными» книгами, чем все остальные. Потому что книги не являются «священными» или апокрифическими (то есть тайными, неканоническими, вымышленными или сомнительными) сами по себе. Их таковыми делают люди. В данном случае — священники ранней христианской церкви.

Вселенский собор решил, что Евангелие от Луки «священно» — знать, так тому и быть. Вселенский собор решил, что Евангелие от Фомы или Евангелие Истины, или Евангелие Иуды, или Апокалипсис Петра, или «Пастырь» Гермы священными книгами не являются — значит, так оно и есть. Ослушиваться не рекомендуется. Опасно для жизни. Особенно если церковь из собрания гонимых верующих превращается в государственную религию.

Помимо евангелий существуют другие «священные» книги. Это послания апостолов,  прежде всего, 14 посланий апостола Павла язычникам. Апостол Павел, он же — «апостол язычников», который не входил в число 12 учеников Христа, был, пожалуй, самой харизматичной личностью из всех первых миссионеров христианства. А кое-кто вообще склонен  утверждать, что именно ему христианство обязано своим рождением. Не было бы Павла — осталось бы христианство мелкой иудейской сектой, одной из многих, а затем и вовсе сгинуло бы с подмостков истории, как и большинство других сект.

От рождения будущего апостола звали не Павлом, а Савлом. Был он правоверным иудеем, но одновременно римским гражданином. Был воспитан в традициях фарисеев и  первоначально был яростным  гонителем христиан. Однако внезапно из яростных  гонителей христиан он превратился в их ревностного приверженца. Согласно преданию, этому помогло чудо.

На пути в Дамаск он якобы увидел свет и услышал глас с небес: «Савл! Савл! Что ты гонишь меня?» Савл ослеп от яркого света. Но по приходе в Дамаск он был чудесным образом исцелён евреем-христианином по имени Анания (ивр. — «Бог милостив») и крестился. Гонитель христиан  враз превратился в пламенного проповедника христианской веры, пассионария, не жалеющего ни сил, ни времени, ни денег на распространение и проповедь христианства.  В результате, будучи во враждебном антихристианском окружении, он остался к концу жизни в полном одиночестве и, по преданию,  принял мученическую  смерть за веру от руки римлян спустя 30 лет после распятия Христа.

Для «отцов церкви» он стал равноапостольным  святым. По жизни  он  был подвижником  и пассионарием. А кем  он  был  с позиций мещанской морали?

        «Был ли апостол Павел государственным служащим?» — спросил сам у себя предтеча экзистенциалистов Сёрен Кьеркегор. И сам себе ответил:  «Нет».

        «Имел ли он выгодную работу? — Нет.

        Зарабатывал ли он большие деньги? — Нет.

        Был ли он женат и производил ли на свет детей? — Нет.

        Но ведь тогда выходит, что Павел не был серьёзным человеком».

(Такова порой бывает железная логика толпы.)

Помимо посланий Павла есть в Новом Завете «Деяния святых апостолов», в которых зачастую помимо религиозных поучений есть письма, адресованные частным лицам по частным поводам без всяких догматических и религиозно-этических положений. Обычная хозяйственная  переписка, по какому-то недоразумению оказавшаяся в «священном писании».

Наконец, в Новом  Завете  есть  ещё  одна  книга,  которая  стоит  особняком. Это Откровение  Иоанна  Богослова.  По-гречески — Апокалипсис.  Последняя по порядковому номеру книга Нового Завета и Библии вообще. Last but not least. Последняя по порядку, но отнюдь не по значению.

А по времени написания и вовсе опережает евангелия. Так, во всяком случае, считал профессор Берлинского университета Фердинанд Бенари, давший в 1841 году оригинальную расшифровку «числа зверя» 666 — Нерон Кесарь.

Да и видно это раннее время написания невооружённым глазом. О евангельском Христе, распятом на кресте,  в ней нет ни слова. Нет ни христианской морали, ни самих христиан, ни апостолов, ни Святой Троицы, ни биографии Христа, ни казни Христа, ни чуда его Воскресения. Да и сам Христос упоминается всего 7 раз.  В остальное время фигурирует некий совершенно абстрактный «Агнец закланный».

Зато есть текст, наполненный  образами, выражениями и цитатами из Ветхого Завета и  написанный  в ярко выраженном ветхозаветном духе.

Зато Христос является сам, только уже не в человеческом, как в евангелиях, а в Божественном обличье и вещает Иоанну будущее, которое, как гласит народная мудрость, «одному Богу известно». То есть в полном смысле этого слова даёт свой пророческий, визионерский взгляд на судьбы мира и человечества. Это и есть суть Откровения.

Зато в этом будущем есть «12 колен иудеев» и избранные «144 тысячи праведников», которые «ожили и царствовали со Христом тысячу лет» (Откр. 20:4). Это составляет суть первого воскресения для немногих избранных и «тысячелетнего» Царства Христова.

Зато помимо первого воскресения для немногих избранных за условную «тысячу лет» до конца света есть ещё второе, на сей раз всеобщее воскресение для Страшного суда в конце времён, когда «отдало море мёртвых, бывших в нём, и смерть и ад отдали мёртвых, бывших в них: и судим был каждый по делам своим. И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая» (Откр. 20:13–14).

В Откровении, которое призвано «показать — чему надлежит быть вскоре», вместо истории евангельского Иисуса появляется история некоего мистического «Агнца как бы закланного», открывшего «книгу жизни» и воссевшего на небесный престол рядом с Отцом Небесным. Этот Агнец призван уничтожить «Вавилонскую блудницу», осуществить суды истории, произвести первое из двух последовательных чудес «воскресения к вечной жизни» и венчаться Священным браком со своей избранницей — святым городом Иерусалимом.

В этом «граде Божьем» будет достигнута «скиния Бога с человеками», рай Богочеловечества, конец мировой истории страдания, смерти и грехопадения и начало новой истории, история воскресения к вечной жизни, когда «и отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло» (Откр. 21:4). Эта книга заслуживает самого пристального и подробного рассмотрения.

Отцы церкви считают, что написаны были евангелия во второй половине первого столетия нашей эры.  Ранее, в 50–60-х, появились послания Павла, а также «соборные» послания Иакова, Иуды, Петра, обращённые ко всем христианам, а пророческая книга Апокалипсиса была написана в период с конца 60-х до конца 90-х годов первого века от Рождества Христова. Изначальная «ранняя» датировка написания книги, данная вышеупомянутом профессором Фердинандом Бенари, который расшифровал «число зверя» 666 как «Нерон Кесарь», относится к концу правления императора Нерона (54–68 гг.). Эта «ранняя» датировка преобладала среди историков в XIX веке, а в ХХ веке в научном мире стала доминировать более поздняя датировка: 81–96 гг.

Но что бросается в глаза, так это абсолютно разные стили написания посланий, евангелий и Апокалипсиса. Если Апокалипсис написан абсолютно в ветхозаветном духе, что крайне сближает его с остальными ветхозаветными книгами пророков, то послания означают начало коренного разрыва с иудейской традицией, а евангелия — окончательный и бесповоротный разрыв.  Книга Откровения настолько вырывается из общего контекста Нового Завета, что её долгое время не хотели вносить в канон, а внесли самой последней, в конце IV века.

Об Иисусе Христе имеются скудные свидетельства ряда историков: Иосифа Флавия, Тацита, Светония, Плиния Младшего.

Так, иудейский историк и военачальник Иосиф Флавий (37–100 гг.), лично знавший многих своих великих современников, написал 2 эпохальные для истории книги: «Иудейская война» и «Иудейские древности». В них имеются ссылки на Иоанна Крестителя, на брата Иисуса Иакова и на самого Иисуса Христа:

«В это время жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком; ибо он творил поразительные чудеса и был учителем людей,  которые радостно воспринимали истину. Он привлёк к себе многих иудеев и многих эллинов. Он был Мессией (Христом). И когда Пилат по обвинению наших старейшин приговорил его к распятию, те, кто с самого начала возлюбили его, остались ему верны. На третий день он явился им снова живой. Ибо божественные пророки предвозвестили это и огромное множество других чудес относительно него. И племя христиан, название которых пошло от него, не исчезло по сей день».

Этот отрывок, который, казалось бы, прямо свидетельствует о Христе,  до сих  пор  у учёных вызывает большие разногласия. Иосиф Флавий прославился тем, что, будучи убеждённым иудеем, сначала сражался с римлянами, а затем перешёл на их сторону. Он получил римское гражданство (это, как если бы сейчас гастарбайтер из СНГ получил гражданство Евросоюза), присоединил к своему имени родовое имя императора — Флавий — и верой и правдой служил римлянам остаток своих дней.

В глазах ортодоксальных евреев Иисус был самозванцем  и преступником. В глазах римлян — просто преступником, посягавший на власть Кесаря. Мог ли верноподданный римский гражданин, к тому же ортодоксальный иудей, написать об Иисусе как о Помазаннике Божием? То есть Мессии. Хм... Маловероятно, если говорить языком квантовой психологии.

Это и  заставило некоторых историков считать  данный отрывок лишь позднейшей вставкой переписчика, относящейся  к III-IV векам и не относящейся к первичной, «чистой»  информации. В подтверждении сей точки зрения приводится  ссылка на родившегося во II веке, спустя аж 85 (!) лет после смерти Иосифа Флавия, христианского богослова и философа Оригена, упрекавшего Иосифа Флавия в том, что тот не считает Иисуса Мессией. (Как всё у историков не просто в отличие от светских сплетен и  бабских пересудов!)

У живших позднее, во второй половине I века и начале II века, Тацита и Светония  есть косвенные ссылки на христиан и упоминания о  самом Христе, но они датируются уже началом второго века нашей эры.

Видный римский историк Публий Корнелий Тацит (55–120 гг.) пишет в 115 году в своих «Анналах» в книге, посвящённой правлению императора Нерона, следующее:

«Но вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощрённейшим казням тех… кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме… Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах, или обречённых на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады».

Нерон родился уже после смерти Христа, в 37 году, а умер в 68-м. Указанные в отрывке из «Анналов» события относятся к 64 году, то есть спустя 3 десятилетия после смерти евангельского Мессии.

Римский историк Светоний родился около 70 года нашей эры, а умер, предположительно, в 120-х. В книге «Жизнь двенадцати цезарей» (около 120 года н. э.) он оставил коротенькое упоминание об некоем Хресте (лат. — Chresto), которое на латыни пишется так:

       “Iudaeos impulsore Chresto assidue tumultuantis Roma expulit”.

На русский это можно перевести следующим образом:

       «Иудеев, которых постоянно баламутил Хрестос, он [император Клавдий] изгнал из Рима».

Описанное Светонием событие чаще всего датируют 49 годом. Однако в силу краткости эта информация носит крайне неопределённый характер. Вызывает у историков сомнение и имя Chresto, которое на латыни имело значения «хороший, добрый, счастливый, порядочный, кроткий, полезный», вместо евангельского Christos (лат. — «Помазанник»).

У знаменитых римских  историков первой половины первого века нашей эры, — Сенеки (воспитателя Нерона), Плиния Старшего, Тита Ливия — о Христе нет ни слова. Это настораживает, но имеет своё логическое объяснение. Иудея была отдалённой провинцией Рима, по большому счёту, глухоманью, из которой вести приходили в стольный град с большим опозданием, если вообще приходили.

Плюс нельзя не принимать во внимание тот неоспоримый факт, что далеко не все сочинения древних авторов, в том числе историков, дожили до наших дней. У кого-то сохранилось около половины научных трудов, у кого-то четверть,  у кого-то вообще ничего не сохранилось, как, например, у Сократа, об учении которого мы судим по трудам его учеников.

Наконец, необходимо помнить, что количество странствующих проповедников, претендующих на божественные, пророческие или мессианские  лавры, в то смутное время было достаточно велико. Всерьёз принимать их всех во внимание не было ни малейшего смысла. Это всё равно, что считать Мессией уже подзабытого Григория Грабового, обещавшего в своё время за деньги воскресить погибших детей Беслана. Всего-то за 39 тысяч рублей за каждого.

Ссылки на историчность Христа есть и в еврейском Талмуде, но этот неподъёмный еврейский труд создавался ещё позднее, начиная с III века нашей эры. В нём, в пику христианам, сделавшим из Иисуса Мессию и Бога-Сына, он описывается как сын «нищей пряхи» Марии и беглого римского солдата по имени Пантера. Согласно Талмуду, Иисус долгое время учился магии в Египте, затем, вернувшись в Иудею, объявил себя Богом, за что был побит камнями и повешен.  Оставим на совести авторов Талмуда эти утверждения, явно состряпанные для того, чтобы опорочить всеми правдами и неправдами христианского Мессию. Но сам факт его существования как исторической личности они подтверждают.

Вопросам  историчности Христа как  личности  было посвящено немало серьёзных  исследований и в последующее время. Эпоха Просвещения внесла немалую смуту в стройный хор апологетов и ортодоксов.

Начало  было положено  немецким  филологом  и историком  Германом  Реймарусом  в XVIII веке.  В своём  критическом, рациональном прочтении Нового Завета он считал Христа обычным религиозным вождём, добивающимся политических целей. Христос якобы надеялся на восстание, но его цель политического освобождения Израиля не была достигнута. Ученики же его превратили реальную политическую борьбу в идею религиозного, духовного спасения.

Реймарус умер в 1768 году, и в этом же  году  родился Фридрих Шлейермахер. Если  Реймарус  побоялся  из-за возможности гонений опубликовать свои критические исследования при жизни, то Шлейермахер стал первым университетским профессором, который открыто читал неортодоксальные лекции об Иисусе, лекции, далёкие от канона. Христос в его понимании — вовсе не Богочеловек, как его впервые окрестил христианский богослов и философ Ориген. Христос — это человек, но человек особенный, который способен к единству с бесконечным, Божественным началом, который  может постигать  «чувство вселенского единства» или  «чувство зависимости от бесконечного». С точки зрения Шлейермахера, «Религия есть чувство и вкус к бесконечному» [1], а целью и характером религиозной жизни является «бессмертие, которое мы имеем уже в этой временной жизни, т. е. среди конечного сливаться с бесконечным и быть вечным в каждое мгновенье — в этом бессмертие религии» [2].

Запомним это: БЕСКОНЕЧНОЕ ставится во главу угла религии и бессмертия!

В XIX  веке немецкий (опять немецкий!) философ, историк и богослов Дэвид Штраус, большой поклонник философии Гегеля и пантеист по убеждениям, написал книгу «Жизнь Иисуса» (1835 год). Опубликование книги стоило этому молодому (27 лет) человеку  место преподавателя в университете, которое ему пришлось поменять на должность учителя младших классов в лицее. В своей книге автор рассматривал Христа как обычную историческую личность, которую его последователи превратили в мифологическое божество. Штраус был основоположником мифологической школы христианства, сторонником отделения мифа, легенды, выдумки от фактов истории. Он искал (и небезуспешно) параллели христианской мифологии в мифологии иных народов. В начале следующего, ХХ века Карл Юнг утверждал схожую мысль через идею коллективного бессознательного. Миф в своей основе един и коренится глубоко в психике человека.

В  1863 году была  опубликована  книга французского  историка  и востоковеда  Эрнеста  Ренана  под  одноимённым  с книгой Штрауса названием «Жизнь Иисуса». (Любопытно отметить, что первое философское произведение Гегеля также называлось «Жизнь Иисуса».)  В ней Иешуа (он же — Йешуа, Йегошуа — обычное, весьма распространённое еврейское  имя)  — просто обычный странствующий проповедник, рождённый не от Святого Духа, а от Иосифа, мужа Марии. Его ученики напридумывали чудес, которые на самом деле существовали только в их воображении. Включая самое главное чудо христианства — чудо воскресения. А реальная жизнь Иешуа (по-русски —Иисус) напоминала жизнь любого смертного человека, посвятившего себя служению сверхидее. Такой сверхидеей для Иешуа стала после его встречи с Иоанном Крестителем  идея Царства Божьего, которое он призван воплотить на земле. Жизнь Иешуа разделилась на два периода. Проповедник нравственности стал социальным революционером, а сам себя стал рассматривать как Мессию, призванного отменить закон Моисея. Таким оригинальным образом революционные идеи своего бушующего века Ренан «наложил» на  христианскую историю.

В  одно время со Штраусом  и Ренаном  жил  и творил  немец  Бруно Бауэр. Вслед за Штраусом  он полностью  опроверг какую-либо историческую ценность Евангелия от Иоанна, считая его христианской интерпретацией иудейского философа Филона Александрийского. Этот философ родом из еврейской диаспоры в Египте объединил иудаизм с  эллинской философией, что нашло выражение в учении о Логосе как посреднике между Богом и людьми. А Евангелие от Иоанна, известное также как «духовное евангелие», начинается с широко известной фразы: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Кардинально отличная от общепринятой точка зрения  Бауэра  состояла в том, что христианство — продукт развития не иудаизма, а греко-римской философии и гностицизма, прежде всего, философии Филона Александрийского  и знаменитого учителя Нерона Сенеки.  И действительно — в посланиях апостолов очень много общего с философскими сочинениями стоика Сенеки. Это факт. Не зря Фридрих Энгельс, который  довольно успешно подвизался на ниве изучения истории раннего христианства, называл Филона Александрийского «отцом» христианства, а Сенеку — «дядей».

И Штраус, и Бауэр принадлежали к так называемым «младогегельянцам» — левому крылу «птенцов гнезда Гегеля». Они были воинствующими атеистами и сторонниками республики. (Правое крыло,  «старые» гегельянцы, наоборот, трактовали диалектику Гегеля в духе протестантской догматики, отождествляли Абсолютную Идею с Господом Богом, а знаменитую гегелевскую триаду — со Святой Троицей.)

Однако, в отличие от Штрауса, Бауэр считал евангелия не результатом стихийного мифотворчества, а сознательной фикцией церковников. Он отрицал какую бы то ни было историчность Христа, полагая, что все его жизнеописания — просто выдумка, миф, легенда, придуманная анонимными евангелистами. Евангельские мифы придумывали сами авторы евангелий, считал Бауэр. Христос — это очередной миф об умирающем и воскресающем боге, родившемся по древнему обычаю 25 декабря, в день зимнего солнцестояния.

Бауэр и его единомышленники  относятся к «мифологической» школе христианства.  Эта мифологическая школа находится в явном меньшинстве. Даже такой всемирно известный материалист и атеист, как Фридрих Энгельс, яростно критиковал Бауэра за его попытку свести всё христианское учение к легендам, мифам и вымышленным персонажам.

Пиком мифологической школы послужили труды немецкого историка Артура Древса,  в частности, его книга «Миф о Христе» (1909 год). Согласно его исследованиям, первичными в христианской религиозной мифологии являются широко распространённые мифы об умирающем и воскресающим боге плодородия, которые впоследствии были очеловечены в виде евангельских рассказов об Иисусе Христе. С немецкой скрупулёзностью он проанализировал послания Павла и пришёл к выводу, что фигурирующий в них Христос в корне отличен от евангельского Христа. Это не историческая личность, а некий абстрактный фетиш без рода и  племени. В апологетике евангелий он же увидел явный социальный заказ церкви.

Вспомним вопрос о первом  Евангелии: от Матфея или от Марка?  Историки и православные богословы  сходятся на том, что именно от Марка. Однако католическая церковь утверждает, что от Матфея. С этого же евангелия и начинается Новый Завет. Почему такое большое расхождение не только между наукой и церковью, но и между католиками и православными?

Очень просто. По преданию, сам Спаситель окрестил Петром рыбака Симона, брата Андрея Первозванного:

           «Ты — Симон, сын Ионин; ты наречёшься Кифа, или Пётр  (камень)» (Ин. 1:36–42).

Пётр в переводе с греческого означает «камень». И это имя стало не просто именем, а  фундаментом новой церкви.  Потому что именно в Евангелии от Матфея  есть ссылка, что апостол Пётр будет первым камнем будущей церкви:

            «Ты — Пётр  (камень) и на сём камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её;
            и дам тебе ключи Царства Небесного:  и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах,
           и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:18–19).

Вывод, который делают из этого напутствия  католические теологи, напрашивается сам собой — Христос якобы в самом первом евангелии благословил именно католическую церковь, и она призвана господствовать над другими церквями. Ведь сердцем Ватикана — резиденции римско-католической церкви — является, как известно, величественный собор святого Петра, воздвигнутый, согласно преданию, над могилой принявшего мученическую смерть в цирке Нерона апостола.

Есть напутствие Христа, есть церковь-здание, есть церковь-институт, и то и другое находится в Риме.  Слова Богочеловека облекаются плотью и сакрализуют церковную власть Рима. А власть в свою очередь провозглашает Евангелие от Матфея первым по происхождению и значению. Так миф и социальный заказ становятся могучей политической и религиозной силой.

А было бы интересно понять истинные смыслы учения Мессии, очищенные от всех и всяческих искажений, включая миф и социальный заказ. Ведь благая весть о чудесном Воскресении Сына Человеческого и его обещании воскресить своих последователей полностью изменила мир античности, приведя к зарождению и распространению христианской церкви и Западной, христианской цивилизации.

Именно поиском этих чистых, истинных смыслов мы и займёмся, начиная с надежд и чаяний раннего христианства, которые были совсем не похожи на сформировавшийся впоследствии канон веры.


Продолжение следует: http://stihi.ru/2023/04/08/1051


1. Нем. «… Religion ist Sinn und Geschmack furs Unendliche» (Schleiermacher F. Uber die Religion. Stuttgart, 2007. S. 36
2. Шлейермахер Ф. «Речи о религии к образованным людям». М., 1911. С. 111.


   
     8 апреля 2023