6 апреля

(ШЕСТоапрельское)
                Папе…
Молившись,  вспоминаю про отца…
Любви его я недополучила,
Дочерний долг стираю у виска –
Апрель, шестое, в этот день себя казнила.

На белой «Волге» ездили с тобой,
И города краса глаза слепила.
В лесах я воскресала под Москвой;
Да, только, вот, тебя не оживила…

Белесой ватой протирала дни,
Когда мы по Кузнецкому шли вместе.
Но грузовик уже включил огни,
Заканчивалась в  восемь наша песня.

Последний крик, шоссе уже сдавило
На шее твоей черную петлю,
Родимый, я тебя не возвратила
И болью бесконечною казнюсь…

Была ведь легкомысленной и звонкой,
Всё детство верила в твои слова,
Ты не дождался внуков, и печёнка
На пол слезой из тела протекла.

А только-только нарезались почки,
Грудь распирала жаркая весна;
Счастливой ты старался сделать дочку…
Шестое… В этот день я умерла...
 
   ***
Седая память вечно в голове
Осталась, шевелясь открытой раной,
Тебя ищу и не найду нигде,
Но не поверю, что ты в Лету канул.

Вновь спорадично сдавит паранойя,
Ничем не успокоить в сердце боль.
Безверие, но не сдаюсь без боя,
Ведь в ране кровоточащейся соль.

В Москву, вот, потому-то и лечу,
(Абсурдно)  что хочу тебя найти,
На Митином целую я мечту,
И всё, как на картинах у Дали.

Все молчаливы, будто так и надо,
Как будто бы и не было тебя,
Лишь некролог разрезывает рану,
Его не убрала себя щадя.

Татуировка «Алик» на руке,
Друзья тебя все так и называли,
Пацанкой окрестил меня в Москве,
Вывешивая на груди медали.

Мы и сейчас разбросаны с тобой
Кусками разлетевшейся машины…
Я не смогла помочь тебе, родной,
Сорвавшись, не достигнула вершины.

В предначертательный не проводила
Путь, ведь до сих пор не верю в смерть,
Но стала озираться сиротливо,
И не лечу, когда откроют дверь.

Автомобильное визжанье слышу,
И треск ломавшихся от страха ребер,
Всё всмятку: голова, колеса, крыша,
Нельзя определить машины номер…

Подстать погоде, солнцу и природе
На черном Куркинском шоссе весной,
Неслись машины в Химки по дороге,
Столкнулись… Меня не было с тобой?..
ЛОТ