Сказ пятый - Про Тимошку в лукошке

 
… Это новый, пятый сказ!
  В прошлом  - Ваня наш повяз
В дружбе с девицей-Красой,
Но не понят был женой.
   Та решила - это край!
Прогнала! И Ваня в Рай
К той Красе,  в сердцах, ушел.
 С ней  в любви сезон провел.

Но, весной, решил с женою,
И  покинутой семьею
Снова выйти на контакт.
 Только все пошло не так:
     В дом -  Аксинья  не пустила,
А Краса -  путь в Рай закрыла.
И Ванюша, как изгой
Поселился под ветлой.
А, чтоб что-то есть да пить, -
Стал он окрестных баб лечить.

   Лето быстро пролетело,
Все что можно – все поспело.
И решил  Иван   пройтись
В лес - дарами запастись.
И, когда  по лесу шел,
Невзначай на вход набрел
Ямы, где  дорога в Рай
Привела его  и,  втай,
С  Рай-девицей подружила,
Буйну голову вскружила.

   У Ивана тяги нет
К Райской жизни. Но секрет
Исподволь Ивана гложет:
«Вдруг,  Краса, с разлуки, сможет
Запустить его в кровать,
Чтоб одной не ночевать.
И надежд хоть не шиша,-
Но, уж, девка хороша!»

   С той мыслей, Иван склонился
Над провалом, покрестился,
И, как прежнею порой,
Ухнул  в яму. А из той: -
Гром пошел и дым до слез.
А, как вихрь тот дым  унес,
Видит Ваня: - сбочь лукошко,
В нем - под простынью окошко
Кто-то в нем живой лежит
И  протяжно голосит.

    Подошел плотней  Иван:
Зрит – в плетенке мальчуган.
   От таких нежданных дар,
Чудом не хватил «удар».
   Был бы бабою с грудничком -
Все решилось бы ладком.
А когда в округе лес,
И деревья до небес,
А в соседстве из людей,
Только старенький Кощей,
Как  в сим деле поступить,
Чтоб мальца не погубить?
   Есть одна, лишь  мала  вера -
Может пособит  Холера?
   С тем Иван   дар подхватил
И в деревню поспешил.
 
   Вот -  известный Ване двор,
В рост   поставленный забор
И Холера сбочь, у входа,
Будто ждет его прихода.
Двери в избу открыват,
Ваню в сени пропускат,
С рук его туес берет,
Осторожно достает
Сверток, что навзрыд рыдает.
   Чей, откуда не спрошает,
Чисту простынь достает,
На пеленки быстро рвет,
Ловко старые меняет,
Одеяло подстилает,
Хлеб в тряпице в рот сует
И, как только крик спадет,
   Говорит, как невзначай:

  - «Ты, Ванюша, не страдай.
Думаю, мальца спасем,
Коль кормилицу найдем.
(А младенец твой  - хорош,
На тебя весьма   похож)».
Счас, за  чадом присмотри,
В крик - водою напои.
   Я, ж, по бабам пробегу
«Мамку» для мальца найду.
Буду сказывать, что ты
Мой племяш. Из-за жены,
Что скончалась. Вспешь пришел,
Здесь прибежище нашел.
   Ты в отшибе  так зарос,
Запаршивел, словно пес,
Что кромя кого лечил
Опознать не будет сил.
Остальным -  я рот заткну,
Так что встретишь здесь весну.
Мне к зиме подмога кстать,
Будешь ты в темнушке спать,
   А пока согрей воды,
Да поболь возьми чаны,
Чтоб ребенка освежить,
Заодно - тебя обмыть.
От тебя так дух исходит -
Даже морды псы воротят!
   За оград не выходи,
Чтобы не было беды.
А дитя, что начал спать, -
Мы Тимошкой будем звать».
      
   …Вскорь вернулася Холера,
С ней кормилица и вера:
Что малец не пропадет,
Если «мамки» грудь возьмет.
   
    С той поры Иван пристал
К дому бабки. И начал
С ней хозяйство воротить
Заодно - мальца растить.
   Поперву - была заноза,
Малой их  «семье» угроза:
Брезговал Иван стирать
И за чадом убирать.
Но Холера тот недуг
Излечила  без натуг
Лишь поведав этот сказ:

   - «В двух морях от наших глаз
В белокаменном дворце,
И при  царственном отце
Рань жила принцесса-дочь.
Кто видал – она точь-в-точь,
Афродида по красе,
И умом  - не как тут все.
   Только, говорят, она
В страх брезгливая была.
   Как увидит пыль – то в крик,
А, как грязь, - так в плач и визг.
И велит ей розг прислать -
Всех виновных наказать.

    Няньки отдыха не знали,
Мыли, терли и стирали.
Но за каждым углядеть
Не могли. И  им терпеть
Этих бед пришлось бы век,
Да с принцессой вышел грех.

    Раз, поутру, на беду
Справить вздумала нужду.
А в салфетке, как для смеха,
Оказалася прореха.
И, как сказывал рассказчик,
Чуть испачкала свой пальчик.

   Ужас девку обуял,
Крик издала – двор не знал!
На пятно смотреть боится,
Оттого кричит и злится.
В страхе руку отставляет,
Пальчик грязный отгибает
Громко в приступе кричит,
Палача позвать велит.
   - «Пусть возьмет с собой топор,
Отсечет мне сей позор!»

Двор весь в панике затих.
Ждет, чем кончится сей псих.
   Палача ведут во двор,
С ним огромнейший топор.
Тот, как дело услыхал,
Дуба чуть в тот час  не дал.
Ведь, как дело  не решить,
С головой ему не быть!

    А принцесса - криком сходит,
К плахе палец свой подводит.
  - «Выполняйте, по добру!
Поскорей! – А то умру!»

   Делать неча! Плач не плач!
Крестится  в помин палач.
…Подымает свой топор,
…С лету делает упор,
…И спускает тяжкий крест,
На принцессин нежный перст….
    Но, -  слегка.… И обушком….
А не  жутким острием.
Чтоб легонько зашибить,
А не, вовсе, удалить.

    Раздался ужасный крик,
(От чего народ поник).
А принцесса, с боли той,
Позабыла бзик-то  свой.
И немытый пальчик тот,
Разом сунула в свой рот.

    Говорят, что с той поры,
Нет в хоромах чистоты,
И принцесса та забыла
Что, давно брезгливой слыла.
Так  ума ее упор
Вышиб начисто топор!»

   Опосля такого сказу
Не сказал Иван   ни разу,
Что с пеленками работа
Не мужская-то забота.
И со дня того (твердят)
В доме воцарился лад.
Где Холере, что невмочь,
Там Иван спешит помочь.
А, где Ване нет терпенья –
У Холеры есть решенье.
   То, что ране  было в тягость,
Все Ивану нынче в радость.
   Он, как мог, избу поправил,
Печь прочистил, хлев надставил.
Дров на зиму нарубил,
Крышу в дровне починил.
   А чтоб кто не опознал,
Стричь он бороду не стал.
И из дома - ни ногой.
Только ночью, в лес, с сумой
Чтоб  Кащея повидать,
Да гостинцы передать.

   Что касаемо мальца, -
Ваня выбрал роль отца.
   Да и бабке по душе
Хлопотня о малыше.
Разогнулась, посвежела.
Я б сказал – похорошела.
В церковь оного снесла,
Окрестила, как звала.
И кормилицу нашла,
Что Иван лечил тогда.
   Так в заботах и трудах
Зиму прожили в ладах.

Ну, а что было потом,
Будет сказ еще о том.