Утерянное

Одиночество нежно коснулось меня своей мокрой лапкой. Она поначалу казалась прохладной и слегка шершавой, но чем дольше длился контакт, тем дискомфортнее становилось где-то в районе лопаток. Сначала невзначай кольнуло под ребром. Потом слегка стало давить на грудь. Уже через неделю от невыносимой боли стали блестеть уставшие от жизни глаза. Я несколько раз пытался оттолкнуть холодную лапу, но она будто приросла и в скором времени стала отдираться только вместе с кожей, обескровливая сочленения конечностей. С каждым днем в глазах мутнело все больше, а в голове мелькали одни и те же образы кого-то улыбающегося. Чем радостнее казалась улыбка, тем больнее становилось от этого ледяного прикосновения. Спустя некоторое время я начал тонуть в этой стуже, будто в бушующем океане. Мороз стал заливать легкие, пробирая все вплоть до желудка. Пища перестала давать энергию, а дыхание замерло, как стрелки в часах с разряженной батарейкой. Они вроде и пытаются сделать хотя бы "тик", но после неудачной попытки всегда возвращаются на цифру, с которой начали. И так каждую секунду. А часовщик в это время с улыбкой на лице чинит какой-то раритет, не замечая, что мои часы в этот самый момент остановились и живут бесконечно повторяющимся прошлым.