В тишине отражений. Наблюдения

 



                В-ф-ф   
             
                ТИ-и-и  ШИ-и-ы-ы НЕ-е-е-е

 ОТРАЖЕННИЙ


***
Живущий, в мире звуков, к цвету – слеп.
Не замечает ни движений, ни касаний.
Давно над ним захлопнулся
тот музыкальный склеп,
Блуждая в темах, бредит пониманием.





***
Различая купюры по звуку
Узнавая людей на ощупь
Движения его... как можно проще
Он первым протянет руку
И на слабость других не ропщет.
***
Уже сплетён корсет из жарких сплетен
Кольцо все уже...


Профессионал
Не нашлось пока еще слов,
Чтобы выразить свое восхищение
Как прекрасно то, что ты всегда со мной,
Во веки веков!
Сколько изящества в каждом движении!


Какие тонкие, совершенные черты!
Сколько изящества и жесты царственны
Потерян. С головой, потерпел поражение
Нет никого, существуешь только ты!
Никогда от тебя уже не оторваться
О, мое отражение!
(Нарцисс)
***
Который день –  все вертится Нарцисс
Своим, в воде, любуясь отражением.
Уже седьмые сутки кряду…
Он черен весь, и взгляд раскис, скупы движения
Ан нет, то в профиль бросит взгляд, то с заду:
Хорош!

Трущий тень

Ах! Ну, не говорите, что я тру-тень!
Я тру и тру ее весь день!
Я весь в поту, смотрите!
Вот здесь, и здесь...
Вот эту тень
Уж зад горит...
А завтра, ужас! Снова здесь! Она вросла как пень!
Ох! И не говорите!

«Пляска святого Витта»

В истошной пляске Витта зашелся человек,
Вибрирует, внутри, святой неутомимый.
Трясет, колотит, перемалывая век,
Не дав дожить, спокойно, до кончины…

***
Гнется тело больное,
Лохматится на сгибах словно картон,
Вихляет, теряя движений взаимный контроль,
Перекосившись – застывает глыбой.
***
Он ужасно плодовит и хамовит.
Жаль, при этом – глуповат и трусоват,
Но зато имеет очень важный вид.
В голове пустой тоскливых мыслей склад
***
Лица умные, плотно вокруг идут
Зрачки глубоки: как в бумаге продавлены точки,
Взгляды быстрые, мимо:
Напряжение – привычный их атрибут
И мата мелькают заточки.
***
Сколько лет он живет в этом ритме?
Дерганный, резкий, жесткий.
Покорившийся тела битве,
Покрывшийся времени пенкой,
Воем смывшей отголоски,
Заглушившей оттенки.
***
Лицо без глаз.
И зенки без зрачков…
Пустая пленка внешности –
Неподвижным выражением застыла

***
Некрасивое лицо.
Тишины монотонный след….
Отпечаток игры чужой…
Штамп на жизнь: от уха до уха!
Как сон. Как липкий, тяжелый бред
Неприметен владелец:
Вечно  один на один с собой…
В толпе взглядом мимолетно отмеченный…

Заеды времени на провалах сухих губ
Образ четок и груб
Без изъянов
Черные четки кривых зубов.
Обезьяна!
***
Зрачки у них: …
Сухие, что ли?..
И взгляды – как наждак скребут.
***
Лицо ее точь-в-точь – боксерская перчатка
Гляди: вся сморщилась – пожалуй, улыбается…
А вот – смеется и перчатка раскрываются
Глаза торчат из-под большого пальца.
***
Так жестко улыбками лица натянуты
Странные мины…
Как растяжки на минах хранящих опасность.
***
Как будто бы даже быстрее мчатся,
Ну, свободней, что ли…
Машины с номерами ровными
Спереди или же сзади обнулёванные
Ровней и мягче как-то
По асфальтовым колдобинам они катятся

***
Сколько шелкопрядов волшебных
замерло внутри
Каждый пускает нить свою
они тянутся во все стороны,
и не рвутся под тяжестью собственной...
Легкие очень.

Издалека видно
как уходят они в бесконечность,
переплетаясь узором причудливым.

Сколько мыслей у человека
Они тянутся нитями во все стороны
Уходят далеко
и не рвутся под собственной тяжестью
Все разные.
Поддерживают землю, заплетают нити памяти
из настоящего своего в события прошлого
Можешь, хоть сейчас, посмотреть
на узор причудливый прошлого…


 
***
Нет... этот день никогда видно не закончится
Дела, дела целый день! Снова и снова – работа!
Баста!
Усилиями совместными,
Руки сцепивши, крепко, мы,
Пыхтя и обливаясь потом, -
Закатываем солнце за горизонт.
Домой. До завтра.
Все, что было сегодня – забыть!
***
Размышляет человек…
Беспокойно возделывая мягким плугом сердца
Каменное поле разума.
Расчерчивает безмерное пространство событий 
Безликими бороздами слов…
***
Ну, и что ты радуешься  восходу человек?
Что ты думаешь, принесет тебе день,
который сейчас разгорается там, вдалеке?
Он приблизится  и встанет с тобой лицом к лицу.
Будешь ты рад, счастлив или испуган сегодня?
Он обязательно уйдет,
А ты останешься…
А может… он заберет тебя с собой в пустоту…


              Жара!
***
Не-е-е-т, это уже не во-о-здух (что-то такое легкое и прохладное). Это, скорее, огром-ный горячий рулон туалетной бумаги, который сначала был бережно вымочен в ки-пятке, а теперь, так нето-о-опли-и-и-во и тщательно обматывается вокруг тебя! На ка-ждом движении – она рвется и, жаркими кусками облепляя тело, - лишает дыхания.
***
«Ишь, разлегся там вдалеке,
Бесформенной кучею!
Раскинул руки!
Жарко видите ли ему...!
Дышит, поди, глубоко  вонюче»!
Подошел  поближе,
Кипя отвращением справедливым:
Нет ничего,
Просто – тент упал и торчат в стороны клинья…
***
Еле движутся жители
Резких движений нет. Баста!
Экономии сил режим.
Даже воздух вокруг недвижим
Кипящая, липкая масса.
***
Туфли-лодочки,
Паруса штанов,
Корма тяжела…
Липнет к подошвам теплое море асфальта.
Тяжело пыхтит по нему человек-пароход,
Загребая винтами.


***
Жесткий, словно лопух,
Яркий – чисто петух!
Голова, аж до плеч,
шириною с зад.
О двух ногах живот по улице идет…
***
Разодетые, кто во что горазд, зады
Налитые, в хлам, глаза
И тупеющие, от времени на жаре, лица
Майся, суйся, броди ты туды-сюды
Сто лет тебе, бедолага, идти до воды
И проси не проси –
Все пустые твои доводы
Ни одна сволочь не потеснится

***
Морды.
Выражение на них – твердое
Кирпичом.
Все нипочем.
И зрачков (два пупка пустых)
Щетки.
Шарк-шарк туда-сюда
Четко.

          Не живой.
Обмылки ног,
Тщательно в разодранный целлофан
завернутые.
Два крюка, вместо отхваченных рук,
кружку держат
Чужая форма. Лицо... Есть ли?...
Шаг. Поворот. Поклон.
Верный призрак метро. Жизнь подземная.
Давится, по полной, он
Свободой личной, обретенной негаданно...
Вызывать у встречных
Страх, жалость и ненависть
По своему желанию.

        Испуг

Быстро так бежит.
Молчит.
Хоть рот и отрыт широко.
Дыхание есть, ли нет.
Никакого ему, видно, проку.
Глаза по кулаку: шары пустые со зрачками
И нет лица
А скорость, скорость какова!
И сила с ловкостью – отменны!
Законы, правила в нем видимо сейчас отменены
Переменны!
Какие перемены!
Не вспомнит он потом, ты сколько не проси
То как всё было?..
Что так напугало?..
А вот сейчас – летит:
И взгляд под небеси!
Для бега – мира  мало!
Все горизонты – близко
Для страха – неба мало.
Все звезды больно низко.
***





***
Приближается из тоннеля поршень поезда
Раскрывается, чуть ли не разрываясь, от напора
ниппель рта
Накачивается туго пухлая камера легких.
И, на выдохе, привычно вращаясь, 
Закручиваешься в жаркую активную массу
вечно спешащих.
Есть!
Ну что ж... Поехали!

Глухой

Случайно шагнувший*
В тишины, безмятежный на мире, след
Вколотившись с размаху в безмолвие вечное
Насквозь.
*Шагнувший: вступивший в.., вошедший в…
***
Когда смерть приходит в гости –
Умирает один.
Тогда, все вокруг понимают:
Что они тоже только гости,
Которые  кратко заглянули в дом жизни

          Поток

Похоже, что непрерывное противостояние и неизменное напряжение – были его есте-ственным, пожизненным законом. Вещество боролось в себе и неизменно побеждая на местах – отчаянно проигрывало в целом. Выжимаясь через щели – оно суетилось, яро-стно толкалось, занимая положение получше. Потом – медленно сжимаясь – густело в центре, а по краям – лохматилось, быстро рассеиваясь. И - обрывалось. Мерно закру-чиваясь – разбрызгивалось снопами тусклых искр, ползло покрывая открытые про-странства, терпеливо преодолевало возникающие преграды непременно находя вы-ходы, казалось бы там, где их быть не могло. Процесс внутреннего преобразования подходил к своему концу: вывернувшись наружу и уже, не в силах закрыться двери выпустили поток, который, быстро рассеиваясь – расходился в  стороны, дробился до частиц и постепенно превращался в спешащих на остановки  людей…
 
       Она и ядро

Огромная бесформенная масса добровольно замкнула себя в небольшом круге, плотно обхватив тяжелое ядро. Они были инородны друг другу: она – сдерживала его развитие, а ей самой – ядро мешало, сковывая привычную легкость движений. Был дан сиг-нал, время пошло и вещество вокруг ядра пришло в движение: сначала медленно, но с каждым новым шагом все быстрее, масса стала раскручиваться, раскрываться, неук-лонно приближаясь к запретной черте. Двигаясь по кругу, она прилипала и вкручива-лась в него, погружаясь все глубже и ее растущая непомерно тяжесть – уходила внутрь. К центру.  Сила сжатия – нарастала. Вещество становилось все плотнее и лишь один его канал, работал на выход.  Заканчиваясь ядром – он теперь подготавливая его по-лет. Дойдя до границ круга и плотности – материя вошла в раскрытый, вздувшийся от усилий канал. Яростно, с воплем вытолкнув инородное тело из своих глубин – тут же заюлила, задрожала, судорожно пытаясь удержаться в назначенных пределах. Ядро теперь жило своей жизнью и подчинялось привычным законам.
Пролетев двадцать пять шагов – оно шлепнулось, оставив вмятину на траве, немного прокатилось и, остановилось. Спортсменка вышла из белого круг: ее ждала еще одна попытка…

.

 

***
Непрерывно двигаясь вокруг струн времени – залезал пальцами ритма под ноты сла-женные назначенной, самой Вселенной(!) темы. Поднимал и оттягивал, твердых, от основы, так дотягиваясь и дотрагиваясь до самого грифа, что удерживал тяжелых на весу постоянно, позволяя им, безмолвным, звучать свободно. Ритмом – проникал в начатое не имею (да, и не-сейчас)  движение, превращая только что рожденные звуки в легкую, почти прозрачную окантовку своей идеи мгновенной.


Двигался он - сам. Без поддержки и внимания со стороны. Терпеливо скользя в каса-нии по гладким от напряжения нитям. Шаркал непривычной формой, широко загребая мир громоздкими представлениями. И вот так, нудно, как-то совсем уж по-человечески навязчиво назначал
Всему вокруг свои липкие, куцые понятия, ровно настолько, насколько дотягивались во все стороны, его жадные до системы мысли. Стирая с Неподвижного, сдержанные безмерными сроками возможности – щедро вбивал в его плотное от усталости тело – силы  новые, лично формируя, никому прежде неведомые, пары стройные, строгие.
Пары строенные....

Гусляры

Десятки миллионов струн
Да, верно, больше во сто крат,
Иль, в тыщи…
И в сотни рук идет игра
Ты главных – не отыщешь
И все – ведущие
И важен каждый звук
Движение глаз, дыхание, касание рук…

Нет перебора* в том:
участников не больше и не меньше
Расчет идет на каждого:
ни запасных, ни  лишних здесь
(все заняты и так «по горло»)
Под легкий перебор* минут**
Они сомнут, играючи, века
Минуя, мягко, нити струн, натянутых так туго.
Подхватывая мягко промежутки между ними

Ведут, ведут мелодию свою…
Ни разу за все время не сбиваясь, и не перекрыв
аккордом неожиданным друг друга 
Локтем к локтю
Рука верна
Неспешной чередою,
Безлико следуя мелодии старинной,
Эпохи минут**
*Перебор: избыток, чрезмерность; перебор струн (перебирать)
**Минуты: промежуток времени; миновать (столетия минут: пройдут).
               
Пристроившийся. Или: у кормила.*
* Кормило: руль корабля (древн.) 

В бушующем море – челн утлый
Замер  у кормила на корме человек:
Год за минуты.
Ворочает рукоятью
Брюхом мокрым корабль послушный море режет, мнет
Так год за годом, за годом год
Судорогой усилий непрерывных
Перекошен рот
Сам, поди, от усилий – высох
Не ест, бедолага… не пьет…»

Ан, нет!
Посмотри-ка, дружок!
Вон, какой живот!
У кормила замер,
Хорош! Направляя поток-
Кормится хорошо, набирает впрок
Кормило-то –  до-осыта кормит его!
Знай, стой ровней на корме,
Вцепившись покрепче в руль
Да не балуй! Не тормози процесс!
Пошире-ка разевай рот!

Меняла: «Пузыри, да ролики!»...
или: «шарики за кубики».

Сначала - верным было все
Все было правильным
Натянут крепко холст,
Лег ровно белый грунт...
Набросок легкий, первый углем каменным.

Пять  плоскостей:
Сюжетных линий - пять
Они удержат на себе идею первую
Коль мысль спешно развернется вспять
И рвать, и мять начав идею нежную.

Сюжет обычный и названье так себе:
Ну, «На-тюр-морт»:
«Горшок, цветок, да полтора носка с дырой,
Течет вода из неба и, застыли люди под горой,
Свет! Тьма!...»
Черт знает, что сейчас творится там с тобой!

Безумен, верно, мастер:
Видит он совсем не так, как это следует
Не следует шагам чужим,
Затаптывая их
Под ножкою расшатанного стула
определив места канонам пухлым
Сам по себе. Везде. Всегда один.
И для него любая истина других
Родившись только - заживо моргнула и - протухла
Он формы - с ног собьет,
Перемешав слои  - завяжет в липкий узел цвета
Форм, заготовленных удачно, медленные полосы
Рвет в клочья холст
смещая плоскости
И краску грубо лепит:
«Горб» - так «горб»,
А если «яма»- значит будет «яма»!
«Не криво будет здесь, а здесь - не будет прямо»

Скульптура? Нет.
Картина? Нет!
Раскрашенная статуэтка?
Слишком грубо, господа!
Не стоит плоско вам кроить объема цвет
Не выстроить вам в плоскости
роскошными «букетами цветов»
Ни форму, ни движенье. Никогда!

Мне некогда!
Уже прошли насквозь пределы, нервы
Движение - там
А здесь – покой:
Вы замерли натужно, в кучу, чтоб теплее было, сбившись
Не объяснить никак  того, что распростерлось предо мной:
Здесь: Холод. Тьма.
Здесь: Жар и Свет.
На выбор здесь: «Удар» и «Дар»
На выброс здесь любой совет
Вы разберитесь с этим как-нибудь
и для себя самих покой найдите
наконец-то объяснившись
Подбейте клинья слов под ваши мысли легкие
Глядишь, и устоят они под ветром формы первым.


А у меня - резерв другой
Движением подхваченная кисть –
идет сама, отыскивая краску
И цвета - нет
лишь ожидания встревоженная пляска

И формы - нет.
И стянуты края тенями конусов
Из рамы - вон
Из смысла – вскользь


Лишь мокрой кисти в воздухе пустая суета
Мне мало места: Мир-не Мир!
Лишь зеркало сейчас сухой кусок холста,
Растянутый на раме круглой.. Косо!
Разбить бы...
Чтоб потом - слепить куски:
вдавив деревья в глыбы,
в камень прыснув воду
В небо плотно гвоздь забить
И человека изменить
Так, чтоб летал, дышал и видел...

Приращивая наискось крыло
И клювом награждая дерзким и бугристым
Глумится мастер: будет, как пошло!
И кистью: по холсту...
и в воздухе...  Привычный образ новизны заканчивая быстро
Перемешав и сон и явь
Стряхнув с уставших форм
Идеи прежней тяжесть
Танцует он от радости
Кусок на вечность лихо поменяв.

 
***
Мальчишкой шкодливым
в карманы мира руки запустив
Счастливо там перебирает звезд сухие льдинки
Цепляет нити света, что от напряжения звенят
Влезает пальцами в набухшие слои...
Так вздута тяжело сейчас
тугая мышца времени 
Застывшая от тяжести всенарастающей
Различия за миг соединившая.

Совмещение

Человек родился.
Грубо вытолкнутый – он теперь лишен единственно- знакомого пространства. Отде-ленный от естественного источника – он очень хочет жить и делает первый вдох, фик-сируя собой место, случайно открываясь внимательно следящему за всем живым вре-мени. Отсчет начался. Пространство и срок – сошлись лишь на мгновение, но этого оказалось достаточно для того, чтобы зафиксировать момент и место наделив их свойствами нового человека.