***

Мне ни к чему неотразимый  шарм,
И при свечах стихов – неповторимость,
Когда на сердце серповидный шрам,
И боль, что в душу лапами вцепилась,
И я прижат к стене, как сотни лиц,
А нас, таких, в сермягах – миллионы,
И крест один, и каждый день,- продлись,
И задержись под веры перезвоны.

И не окрикнуть прошлое во тьме,
А  впопыхах не глушат дури оры.
Кто сам – свинья, и возится в дерьме,
Тот не поймёт все наши  разговоры.
«Христос, Воскресе!» - весям добрый знак,
За всё, что не разграбили, как крысы,
Не утащили с сыром на чердак,
Когда за этих крыс в крови молились.


А в бутафорных лозунгах  - смешок,
Над «тиходольем» старцев в чёрной схиме,
И пьют за них уже на посошок,
Что нынче  - не со мной, а я – не с ними.
И верность братства рвут, как лебеду,
По наговору с опытом Иуды,
На божью славу и свою беду,
Когда у врат стоят с молитвой – люди!

Им  рясы б раскромсать на лоскутки,
И затоптать своё, где все чужие,
Им жечь бы всё, стрелять, увы, - таким,
Всегда мешали праведные жизни….
Что смотрят с псалмопениями ввысь,
И видит Бог все эти слёзы – стоны…
А крест у них один, но день, - продлись,
И задержись под веры перезвоны.

1997