Стоял человек, никому не мешал.
Так нет же, пырнули ковшом
под рёбра. — «Ну вот, наконец-то, упал».
Чего ж не ликуют: — «Шалом!»
Зачем же ты, пшек, так отвязно долбишь
солдата, что каждую пядь
вернул, чтобы Речь твоя воздухом лишь
своим начинала дышать?
Он умер. И больше не может на рот
поганый свою пятерню
накинуть, не пачкал он чтобы народ,
задетый войной, и — войну.
Он умер. Он канул. Он жизнь потерял.
Погиб. Превратился в гранит,
в бетонную глыбу, в зелёный металл.
И всё-таки он говорит:
— Чем грудь мне долбить перфоратором, ты б
возделывать лучше б зерно,
вернулся, ведь я же за землю погиб
свою и твою заодно.
Не знаю, чтоб стало, холера тупой,
с тобой, получившим подряд,
когда бы реальный стоял пред тобой
прочнее бетона солдат?
Не знаю. Наверно, спросил бы: «За что
пануешь? Устал? Отдохни.
А то тебя как-то уж больно зажгло.
Возьми-ка с кисета махры».
Солдат
© Copyright: Виталий Гольнев, 2023
Свидетельство о публикации №123040200328
Свидетельство о публикации №123040200328
Рецензии