СА

В Советской армии я служил два года. С мая 1970-го  по май 1972-го. Первоначально нас направили в танковую учебную часть в город Бикин. Это самый юг Хабаровского края. А так как меня призвали в г. Хабаровск, проехал я в вагоне поезда мимо своего родного дома, успев только крикнуть слова приветствия своей тёте Жене, работающей дежурной по нашей станции Розенгартовка. А большое наше село называется Лермонтовка. Такой вот интересный казус.
   Лето. Жара стоит невероятная. Градусов 25-30 по Цельсию. Чёрные танковые комбенизоны, сапоги, портянки. Пять километров до стрельбища. Из них три - по автостраде Хабаровск - Владивосток. По раскалённому от палящего солнца асфальту. Наш сержант очень любил давать вводные: «вспышка слева», вспышка «справа» и особенно «газы». И взвод, надев противогазы, преодолевал участок «заражённой» местности. И таких приёмов у наших командиров было множество. Мести дорожки в части зубной щёткой? Одно удовольствие. Мыть туалеты? Запросто. Лишь потом, сам став заместителем командира взвода в настоящем отдельном танковом батальоне, я понял простую вещь. Таким жёсткими методами из наших голов выбивали всю гражданскую вольницу.Учили беспрекословному подчинению любым, я подчёркиваю - любым, приказам командира. Без дисциплины армии нет!
   Все наши занятия в любую погоду в основном проходили на свежем воздухе. Только теорию, уставы, материальную часть, политические занятия нам преподавали в классах. Много времени отводилось на практическую стрельбу. Свободного времени у нас практически не было. Строгий распорядок дня.
Наказание за любое упущение, за любую оплошность. Как мы ненавидели своих непосредственных командиров-сержантов. И как были благодарны потом, служа в строевой части. Из нас готовили наводчиков и командиров танков. Должны были присвоить по окончании учебки воинское звание младший сержант. Но что-то там у них не срослось. Звания мы получили в части, куда нас направили.
   В октябре 1970 года через Владивосток на огромном теплоходе под названием «Советский союз»( бывший «Адольф Гитлер») нас переправили на Камчатку. А там - в воинскую часть, расположенную недалеко от трёх знаменитых камчатских вулканов: Козельского, Корякского и Авачинского. Служба проходила в отдельном танковом батальоне мотострелкового полка.
   Было тяжело физически, но очень здорово психологически. Нам крупно повезло. Мы были первыми, кто призывался, не на три, как ранее, а на два года службы. И самое главное, командир полка должен был идти на повышение, на дивизию. Поэтому нас учили самым настоящим образом. Всё время в поле. Боевые стрельбы день и ночь. Вождение танков, а у нас это должен уметь каждый член экипажа, по пересечённой и усложнённой всевозможными препятствиями, местности. Стреляли из пушки, автомата, пулемётов (в танке их два), пистолетов. Как нам потом сказали,  в этот период бесконечных проверок комиссий из Хабаровска и Москвы нами были перекрыты все лимиты боеприпасов, положенные на учебный период, в три раза. Бросали гранаты из люка танка. А происходит это так. Сидя в танке с закрытым люком, ты выдёргиваешь чеку, держа гранату в одной руке, другой рукой открываешь люк (это не такое простое дело) и… Выбрасываешь её в сторону, приближающегося к танку «противника». Наш командир взвода, лейтенант, находится внутри танка с обучаемым. Наверное, не один седой волосок появился у него после проведения этого занятия. А вдруг кто-то из подчинённых выронит гранату внутри танка? В пехоте во время нашей службы подобное было. Стреляли днём и ночью. По неподвижным и подвижным мишеням. По макетам кораблей на море. Красивые «блинчики» получались от прыгающих по поверхности моря стальных болванок. И марш-броски на большие расстояния в сторону вулканов. Кстати, один из них дымил. Землятресения постоянно.
   Один раз очень сильное. Земля шла волнами. Устоять невозможно. У нашей казармы образовалась трещина в земле с метр шириной. А глубины такой, что дна не видно. Положили доски и ходили. Туалет был на другой стороне трещины. Насобачились стрелять так, что меня и ещё девять человек наградили краткосрочным отпуском (с Камчатки!) на десять суток без дороги. На самолёте до Хабаровска и назад.
   Рыбы там море. Огромные чавычи носили в мешках по три штуки. Иначе не поднимешь. Жимолости целые заросли. На тактических занятиях (развёртывание взвода в боевой порядок) наш взводный давал каждому по ведру и… «Противник справа!» Вёдра набирали за час-полтора. Куда он ягоду девал? Не знаю. Наверное, на материк отсылал. Он у нас был после института. С семьёй приехал. На службу «забил». Появлялся иногда. Всем «рулил» заместитель командира взвода. То есть я.
   Была настоящая служба. Без «дураков». Было трудно. Но интересно. Влетал наш экипаж под моим чутким руководством в танковый ров. Шли в атаку по зарослям стланика. Видно через триплекс только мне. Да и то не всегда. Вот и… Сбивали правое ведущее колесо («ленивец»). Я прошляпил. Шли в колонне. Я на башне танка. Командир. Любуюсь окрестностями. Ворон, короче, ловлю. Глянул, а впереди идущий танк уже качается! То есть встал. Ларингофон работал плохо. Поэтому, пока я наводчику по голове, тот механику, расстояние до впереди уже стоящего танка мизер. Единственное, что успел Коля - выжать левый рычаг. Чтобы стволом нашего танка не припечатать командира  впереди стоящего танка к поднятому щитку(так бывало). И-и-и…Вляпались правым направляющим в левую «гусянку» товарищей. Я даже не слез. Не глянул. Пошли дальше. Чувствую, заносит. А «ленивец»-то упал, но внутри гусеницы. И катится себе впереди по тракам. Танк идёт!
   Чудо, что за техника. Т-34. Тогда ещё они у нас были на вооружении. С войны некоторые машины. Башня одного из них в нашем взводе имела кумулятивный прожёг. Заваренный. У танкистов все детали и узлы тяжёлые. Все - железо. Но мы были ребята закалённые, накачанные. Других в танковых войсках не держат. С танковым аккумулятором перелетали через забор только так.
   Но я отвлёкся. Подошёл зам по технической части. Глянул. Сказал: «Выкидывайте четыре звена из «гусянки». Направляющее на двигатель - и догоняйте». Сделали быстро. И без правого направляющего, лишь на опорных катках и ведущем колесе догнали колонну. И гордо вошли в ворота части. За окоп, в который влетели, получил. Но поощрили, что не стал ныть и звать на помощь, сами откопались и вылезли. И за направляющий также. И пожурили, и похвалили. За чёткость, знания и труд. Тяжело в учении - легко в бою.
   Здоровые были, как лоси.  На перекладине, брусьях летали. Гирями 32 килограммами жонглировали.Все! В танковых войсках по другому нельзя. Наш экипаж: я, механик - москвич Николай(в армию удрал от наказания. Свернул в столице киоск по пьяни. Медведь был. Здоровый. Ворочать рычаги Т-34, это Вам не легковое авто водить) и два немца. Борман - наводчик. Попадал по мишени с закрытыми глазами. И заряжающий - Фелькель. С плоскостопием. Как он в танкисты попал, знает только военкомат и врачебная комиссия.
   Это была настоящая школа мужества! Вернувшись из армии, я сразу же устроился на стройку дома. До осени. А в августе решил снова в институт поступать. Повторно. До армии сам ушёл, имея всего одну задолженность по математике за первый семестр. Остальные сдал без троек. Когда принёс декану заявление об уходе, он сказал: «Иди послужи в армии и возвращайся опять». Так и вышло. Так вот, я на этой стройке брал две батареи отопления по семь секций и поднимал на верхние этажи. Особо не напрягаясь. Было. Не вру. Народ был в шоке. Но заплатили мизер.
   Такая у меня была армия. Всегда тепло её вспоминаю. Теперь вы понимаете, что я испытываю рядом с «ласточкой», которая стоит на постаменте в нашем сквере Славы. Так мы звали свою «тридцатичетвёрку» с бортовым номером 636. И как ласточки летали на ней по просторам Камчатки. Это был один из лучших периодов моей жизни.